– Считай нас своими новыми подругами, – туманно ответила Тая. – И не забудь, у тебя там, в комнате ребенок, его хотя бы иногда следует кормить, купать и укачивать. Запомни это. До свидания, мы пошли.

– До свидания… – донеслось нам вслед растерянное эхо.

Выйдя на улицу, мы немного подышали кислородом у подъезда и, не торопясь, пошли к машине.

– Да-а-а-а! – сказала Тая, открывая заднюю дверь. – Психушка по всем троим плачет, ей богу! Что-то я прямо одурела слегонца от такого представления!

– Да уж… – я повернула ключ в замке зажигания, – есть от чего одуреть. Удивительно, какой интересной, насыщенной жизнью люди живут. Прикури мне сигарету.

Для меня курение за рулем поступок экстраординарный, но в данный момент немного яду организму все же требовалось. Выезжала я со двора с чувством большого облегчения – очень уж тягостный осадок оставила вся эта крикливо-истерическая ситуация, даже голова кружилась, ей богу.

– Завтра, значит, Инна узнает, что кому завещал ее супруг, – Тая приоткрыла окно, дабы не превращать машину в газовую камеру. – Вечерком вполне можно будет позвонить и полюбопытствовать насчет результатов вскрытия, заодно, может, и про завещание что-нибудь узнаем.

– Я бы лучше позвонила послезавтра, когда Инна более-менее оправится от горя или радости после визита к адвокату.

– Вот почему, Сена, надо чтобы всегда все было только по-твоему? – незамедлительно заворчала любимая подруга.

– Звони, когда посчитаешь нужным, – поспешно ответила я, – только умоляю, не надо ссориться, я еще не совсем очухалась от визита к Вере! Не нервируй меня, пожалуйста, когда я за рулем, это небезопасно!

Пару минут ехали в благословенной тишине, но я прямо таки спиной чувствовала, как мучается подруга от необходимости хоть немного подержать рот на замке. Долго она, разумеется, не продержалась.

– Слушай, Сен, а вот ты бы так смогла, как эта Вера?

– Что именно? – я с печалью обозревала грядущую пробку, в которой нам светило застрять всерьез и надолго.

– Ну, вот так вот, начать спать с мужем своей лучшей подруги, а когда муж посулит всевозможные материальные блага за рождение ребенка, родить его. И ведь заметь – без любви! Вера ни словом не обмолвилась о том, что ее насквозь прошила стрела амура, что она до потери памяти влюбилась, поэтому и уступила ухаживаниям Осадчего! Она вела себя как какая-то овца, честное слово: меня захотели, я не возражала, попросили родить, я родила! – Таисию так и распирало возмущение, так и распирало. – Причем родила, когда ей посулили денег и новую квартиру! А когда оказалось, что ничего она не получит, барышня та-а-а-ак расстроилась! Вообще-то у меня во всей этой ситуации только один человек вызывает сочувствие!

– И кто же? – я пристроилась за гигантским джипом, и медленно ползла, все глубже и глубже увязая в пробке.

– Ребенок! Обе подруги просто стервы, озабоченные исключительно деньгами, готовые тянуть каждая в свою сторону довольно противного, зато богатого мужичка, который не любил ни одну из них!

– Зачем же он тогда женился на Инне? – Впередистоящий джип тихонечко пополз вперед. Я, спрятавшись за ним, как за танком, тоже тронулась с места. – Если он был таким уж женоненавистником, а Инна барракудой, не желавшей закрепить с таким трудом полученный брак рождением ребенка? И если Константин ее не любил, почему не бросил, а отправился за младенцем к подруге жены? Вся эта ситуация в целом какая-то ненормальная, тебе не кажется?

– Да, кажется, – призадумалась Тая. – Или эта троица и впрямь пауки в банке или действительно не все так просто, как кажется. Теперь надобно поближе подобраться к Инне, ввинтиться, так сказать, в доверие.

– С нею наверняка будет сложнее, – пробка, наконец-то выпустила нас из своих тесных и душных объятий и я резво порулила к родными пампасам, – Инна не находится в состоянии полнейшей прострации, в отличии от Веры.

– Ничего, мы и не таким еще мозги высушивали!

Что верно, то верно…

Домой добрались благополучно, я практически Шумахером себя начинала ощущать, глядишь, еще немного и совсем перестану бояться собственного автомобиля.

– Тай, выведи, пожалуйста, Лавра, – сказала я, выбираясь из машины, – что-то сил вообще никаких нет, хоть стреляйся. А я ужин приготовлю.

– Хорошо, разве ж я могу допустить суицид величайшего журналиста всех времен и народов.

– Спасибо, друг! – с чувством ответила я.

Снарядив их на прогулку, пошла честно стряпать ужин, хотя больше всего на свете хотелось в душ, а после на диванчик смотреть телевизорик… Но, не успела я толком заняться кулинарией, как зазвонил телефон. Бросив обратно в морозилку коробку котлет и пакет картошки-фри, пошла в комнату отвечать. На проводе был Михал Сергеич Горбачев. Обменявшись взаимными приветствиями, дорогой детектив приступил к сути дела.

– Значит так, Сеночка, кое-что удалось выяснить…

– Погодите, я возьму, чем записать! – и я заметалась в поисках писчебумажных принадлежностей. – Готова, рассказывайте!

– Случай, как две капли похожий на твой, произошел пятого августа этого года. Прямо на совещании внезапно умер Сергаванцев Анатолий Дмитриевич, директор строительной компании «Жилстройинвест». Сначала решили, что это сердечный приступ, но вскрытие показало отравление цианистым калием. Никаких причин и поводов для убийства не нашлось, уголовное дело закрыли как самоубийство.

– У него жена, родственники остались? – я спешно конспектировала информацию.

– Да, жена и взрослая дочь, живут на Рижской.

– Адрес есть?

– Только тот, что в протоколе, может, переехали куда.

– Все равно давайте на всякий случай!

Продиктовав адрес, Михаил Сергеевич продолжил:

– В сентябре прошлого года из подъезда своего дома вышел, но не успел дойти до машины Грачевский Павел Валентинович, больше известный, как Паша Грач, бывший криминальный авторитет, а ныне почти честный бизнесмен, совладелец сети залов игровых автоматов «Клондайк». Причина смерти та же, дело до сих пор не раскрыто. У него осталась молодая жена и маленький ребенок. Записывай адрес.

– Угу, угу, угу… Давайте дальше.

– В декабре прошлого года внезапно скончался Светиков Юрий Юрьевич на веранде собственной дачи во время отдыха вместе с семьей и друзьями, так вот с тарелкой шашлыка на коленях и умер. Он являлся совладельцем издательства «Полярис». Диктую адрес вдовы, хотя, опять же, не уверен, что она по-прежнему проживает там же.

– Диктуйте, диктуйте, записываю.

Законспектировала, и Горбачев вновь продолжил:

– Четвертый зафиксированный случай – Одинцова Эмма Валентиновна, домохозяйка, вдова известнейшего московского коллекционера и антиквара, она умерла в душевой бассейна в январе 2004 года. Из родственников у нее осталась сестра и приемный сын. Есть адрес и сестры и сына.