– Спасибо.

– Не за что. – Томас смотрел очень внимательно, и я поспешно отвернулась. Мне бы сейчас отправить его куда-нибудь, но вместо этого стоим, пялимся в темноту. Он не выдерживает первым.

– И все-таки… я не люблю Эшби, но готов признать, что у него тебе будет спокойней. Безопасней.

– То есть вы не думаете, что это он?

– Даже если это он, тебя он не тронет.

Чудесный ответ. И стоит ли расценивать его как признание, что именно Ника и подозревают? Впрочем, какое признание еще нужно? В городе и так уверены, что дело лишь в уликах. И, черт побери, они правы. Будь кто другой на месте Ника, его бы уже задержали.

Но Ник – Эшби.

А у Эшби много денег. И адвокатов, которые не позволят задерживать клиента без веских на то оснований.

– Нет. – Я покачала головой. – Хватит. Я там не могу… ваших много. И Зои… а… тот маг… вы его…

– Пока ничего. Наши пытались искать по крови, но сказали, что здесь фон нестабильный. Драконы. Айоха… ты когда-нибудь ездила к ним?

– Нет.

– Совсем?

– Частично, – огрызнулась я и руки спрятала в карманы. Во-первых, подмораживало, а во-вторых, эти коварные руки так и норовили дотянуться до Томаса. Осталось только под руку его взять – и пойдем сладкой парочкой.

Тили-тили-тесто…

Когда-то нам с Ником кричали вслед. Он игнорировал. Я оттаскала Зои за волосы. Кажется, именно с того дня и началась наша с ней вражда. Почему? Не потому ли, что она сама хотела стать его другом?

С ней ведь все дружить хотели. А Ник выбрал меня.

– Извини.

– Это ты извини. – Я сжала кулаки. – Я… иногда злая. Точнее, почти всегда злая. Мама говорит, что мне нужно больше работать над своим характером. Женщина должна быть мягкой и милой. Но нет, я никогда туда не ездила. Дерри вот наведывался порой. Наши вообще частенько там бывают. Про всех не скажу, Оллгрим точно. И еще Гевин. Он приторговывает всякой мелочовкой. Возит в сувенирную лавку браслетики там, обереги и прочую ерунду. Обычное дело. Деккер. Он снимки делает для журналов. Хронику и еще что-то, точно не знаю. А я… чего мне там искать?

Ловцов, которые я научилась плести у Дерри? Он сказал, что плохие сны попадают в эти сети, а со снами у меня всегда были сложные отношения.

Травяные сборы? Или драконью чешую? Этого добра у меня и без айоха хватало.

Вдали показалась моя хижина. То ли дело в долгом моем отсутствии, то ли в неровном свете луны, но казалась она скособоченной, уродливой, как может быть уродливо только творение рук человеческих.

И Томас заметил. Поморщился:

– Может, лучше к матери?

– Мы друг друга через час удавим. В ее доме слишком много порядка. И слишком мало свободы.

– И все-таки…

– Если бы меня хотели убить, убили бы. Я не настолько наивна, чтобы полагать, что сумею защитить себя.

Пожалуй, до Билли я в это верила. Но он быстро показал, кто я на самом деле.

– А здесь… здесь мой дом. Каким бы он ни был.

– Пригласишь?

– А ты хочешь?

– Да. – Томас склонил голову. – Я могу помочь…

И помощь пригодилась. Не знаю, что они здесь искали, но могли бы поаккуратней. Песок и следы чужих ног. Чужих рук. Черная пыль на стенах, которая не стирается, а только размазывается. Пустой стол. Восковые отметки на полу. И мелом выведенные символы. И вновь же следы, на сей раз меловые.

Открытые шкафы. Груды вещей.

– Если хочешь, помогу составить жалобу. – Томас выглядел растерянным и, кажется, немного виноватым.

– А смысл? – Я не настолько наивна, чтобы верить, будто жалоба на что-то повлияет.

– Никакого, – вынужден был признать Томас.

– Тогда лучше тряпку возьми. Я пока…

Я подхватила груду рубашек и затолкала их в шкаф. Туда же отправились свитера. Вот и прошлогодний, с листочками, подаренный Ником на Рождество. А я его искала… этот, розовый, купленный матушкой в очередной попытке разбудить мое чувство прекрасного, я совсем не искала, но вытащила из груды.

Приложила к себе.

Свитер был неплохим, толстым и мягким. Длинным. Свободным. Как я люблю. Если бы не этот цвет…

– Тебе идет.

– Что? А… нет, я такое не ношу. – Я поспешно затолкала его на полку. – Это мама…

– Зря. Тебе действительно идет.

Как дракону седло.

Но щеки вспыхивают. И… Дерри как-то было плевать, что на мне, главное, чтобы сверху куртку накинула со спецпропиткой. Ник… тот был слишком вежлив, чтобы комментировать мои манеры, в том числе манеру одеваться. Билли же раздражало все.

Брюки – слишком вызывающе.

Платья – не для меня, они для приличных женщин. И розовые свитера туда же.

– Опять? – тихо спросил Томас.

Я кивнула.

Опять. И снова. И… и в шкафу на полках та же черная дрянь, которая немедленно цепляется за одежду.

– Что это вообще такое? – Я провожу по грязи пальцем, а палец подношу к носу.

– Ньелльский порошок. – Томас свитер поднял и, сложив, пристроил на кресле. – У него высокая степень сродства к магической энергии, а еще память и способность к накоплению. С ним хорошо делать слепки сил. Правда, здесь не получились. Тряпки где? Лучше вытереть, потому что отстирать его сложно.

– Там…

Томас подтолкнул меня к дивану:

– Садись. И рассказывай.

А сам куртку снял и бросил на спинку кресла. Закатал рукава рубашки. Он что, серьезно? Из вороха тряпок Томас выбрал одну, побольше.

– О чем?

– Обо всем, что в голову идет… смотри, смахнуть его лучше всего сухой тряпкой, мокрой он лишь размазывается. А ты рассказывай.

Я подтянула ноги к груди. Дерри дал бы оплеуху за то, что не разулась. Или понял бы? Мама… странно, как это она не добралась сюда раньше. И надо бы в подвал заглянуть, не сомневаюсь, что там тоже полный хаос и россыпи треклятого порошка.

И другого. Который не нашли. Или нашли? Нашли и не спросили? Сомнительно.

– Да я как-то и не знаю… здесь и вправду все… как Дерри оставил. Иногда мне хочется уехать. Просто бросить все, купить билет и свалить неважно куда.

Томас с тряпкой смотрелся вполне себе гармонично.

– Но потом понимаю, что нигде-то я особо не нужна.

– Почему?

– Потому. Вот на что я жить буду? Где-то там, на краю мира? – Я все же ноги спустила и, наклонившись, потерла белый след. Понюхала пальцы. Так и есть, мел, и не обычный, который все же отмоется, пусть и не сразу, а смешанный с воском.

Полы придется скоблить. С детства ненавижу скоблить полы.

– Официанткой устроиться? Кто меня возьмет? Официантки должны быть симпатичными. И