— Нет. Это за мной. Матвей Дмитриевич, нам нужно поговорить.

Я старательно пыталась не смотреть в яркие голубые глаза.

— Ой, Мурке молочка забыла налить.

Дарья Филипповна схватила литровую банку и деликатно вышла во двор.

— Если ты о…

— Забудьте. Тут приехал Славик, то есть господин Калинин, чтоб его.

— Твой жених.

Я зарычала.

— Да дослушайте Вы до конца. В общем, его отец и мой отец решили выкупить эту землю. Они хотят переселить жителей, а тут что-то построить.

Матвей рассмеялся.

— Тебя волнует судьба деревеньки в сорок дворов?

Я кивнула.

— Тогда не волнуйся. Когда москвичи стали скупать левобережье, я подстраховался. В общем, весь правый берег от Неясово до Балабановки принадлежит мне. Это соседние сёла, девочка. А со мной разговор короткий.

Сосед приблизился и взял меня за руку, перебирая пальчики.

— Но всё равно спасибо.

Мы стояли молча. Я, уставившись в пол, а он, прожигая взглядом мой затылок. Наконец, Матвей отошёл к окну и отвернулся.

— Не обижайся, ребёнок. Надеюсь, ты будешь счастлива.

Я выбежала из дома до того, как предательские слёзы покатились из глаз.

Второй день я сидела в загородном доме, наблюдая, как мама пакует мои вещи.

— Мам! Зачем мне семь купальников и десять килограмм сарафанов? А шляпы? Пять штук!

Мама посмотрела не меня, как на дурочку. Знакомый взгляд.

— Дочь! Ты уезжаешь на два месяца, даже больше. Всё необходимое должно быть под рукой.

Я решила не спорить, а уже перед отъездом вытащить всю шёлковую красоту и заменить её джинсам, бриджами и футболками. Да, нужно ещё ветровку прихватить. Кто знает, сколько придётся прятаться и где.

— Как нога? ― отец опять превратится в заботливого папу. Он созвал целый консилиум, но столичные профессора подтвердили слова сельского доктора. «Вывих вправлен профессионально. Массаж и минимальные нагрузки».

— Спасибо Матвею Дмитриевичу. Это его золотые ручки спасли мою драгоценную ножку.

Отец хмыкнул.

— Ты о Крастове? Слышать ничего не желаю. Он увёл у меня из-под носа целый кусок земли. Надо же, своевременно подсуетился, сукин сын!

Ага! Значит, с покупкой Сосновки ничего не получилось!

— И ведь документы все правильно оформил, гад, ни с какой стороны не подкопаешься.

— Он такой богатый?

— Думаю, да. Через пару-тройку дней мои ребята нароют на него всю информацию, начиная с момента зачатья. Думаю, я найду пару эпизодов и ухвачу его за яйца.

Мне стало смешно.

— Папа! Для тебя так важна эта деревня?

— Нет. Просто не привык, что какой-то сопляк, который мне в сыновья годится, становится на пути моих планов.

Я тяжело вздохнула. Что за странная штука ― жизнь? Матвей считал, что годится мне в отцы, а отец считал, что Матвей годится ему в сыновья… Я опять провела по губам. Теперь это стало моим привычным жестом. Надо выкинуть из головы шикарного мужчину и подумать о насущном. Только почему тот самый мужчина вцепился в меня мёртвой хваткой и совершенно не хотел выкидываться?

— Дочь? Ты точно решила, что не хочешь получить Славика в компаньоны? Может, дашь ему второй шанс?

Нет. Это просто немыслимо. Моя мать была женщиной, но так и не хотела понять моего состояния.

— Нет, не хочу. Мало того, я не хочу, чтобы он даже знал направление, в котором я улетаю. И, если Славик случайно появится на Бора-Бора, то моё тело можете искать где-то в южной части Тихого океана.

— Мать, не дави на неё. Пусть ребёнок успокоится.

Ребёнок. Так называл меня Матвей. В сердце опять что-то кольнуло. Я уже хотела погрузиться в депрессию, когда сотовый завибрировал. Поднявшись с дивана, я пошла в сад. Звонила Машка, а, значит, разговор предстоял долгий.

— Ой, Янка, ты сидишь? Если нет, то сядь.

Я послушно уселась на лавочку под раскидистым клёном.

— Говори уже, жертва диет!

— Янка, я с ним всё-таки переспала.

— С Матвеем? ― голос предательски дрогнул.

— Да причём тут твой Матвей? ― Машка начала раздражаться. ― Он уехал тем же вечером. Мы даже не виделись. Я о Славике говорю.

Я чуть не рассмеялась.

— Поздравляю. Надеюсь, мальчик не сделал тебе больно?

— Больно? Да я вся в синяках и засосах. Боюсь топик надеть. А о том, чтобы в купальнике походит по огороду, и речи быть не может.

— Вот же невезение. Но только не говори, что я тебя не предупреждала.

Машка хихикнула.

— Ян! Это не то, что ты подумала. Знаешь, у меня такого ещё никогда не было. Словом, Славка оказался настоящим самцом, таким диким и необузданным… В первую ночь я подумала, что и меня зашивать придётся.

— А была ещё вторая?

— И вторая, и третья. Словом, повезло тебе подруга. Твой семейный секс будет незабываемым. Даже завидую.

Я скривилась.

— Вот и возьми парня себе, на всю жизнь.

Машка вздохнула.

— Я бы взяла, только интересы наших семей не пересекаются. Не думаю, чтобы родичи согласились. ― Она немного помолчала. ― Ян! Ты не сердишься на меня?

Сержусь? Да мне было наплевать на то, что творил Славик.

— Конечно нет. Переспать с женихом подруги перед свадьбой ― святой долг любой приличной девушки. Надеюсь, ты за меня теперь спокойна?

Машка рассмеялась.

— Даже не знаю, что сказать. Такому цветочку, как ты, придётся приспособиться. Знаешь, у Славика немного с головой не в порядке. Так что вот тебе мой женский совет. Не сопротивляйся, расслабься по максимуму, а лучше закрой глаза, чтобы не видеть всех его заморочек.

Я насторожилась.

— Ты о чём?

— Так, не бери в голову. Когда ты летишь в Европу?

— Утром. Сначала во Францию, потом в Италию.

— У-у-у-у! Как я тебе завидую, ну ничего, срок моей каторги истекает через десять дней. Ещё увидимся.

Хороша каторга у Бабы Мани! Я дала отбой и пошла к дому. Нужно было незаметно переложить вещи.

Мы летели на остров с двумя пересадками. Первую, в Токио, я проспала, а на Таити смогла покинуть крошечный авиалайнер, принадлежавший компании отца, и немного размять ноги. Папа отослал со мной всего трёх телохранителей, одним из которых был, естественно, Алексей. Других я не знала даже в лицо. Наверное, он нанял их совсем недавно.