– Я слышала вашу просьбу к Айрин, ― раздался слева от меня голос Кали, и я дернулась от неожиданности.

– Я не слышала, как ты вошла.

– Я могу помочь вам.

Я поворачиваюсь и смотрю на Кали. Она прожигает беседку взглядом, полным ненависти. Я же молча изучаю ее лицо. Неужели у нее собственные счеты с ирландской мафией? Тогда почему же она на них работает? Я только открываю рот, чтобы задать вопросы, как Кали опережает меня.

– Из-за них я всю жизнь, как на коротком поводке. Примерно лет с девятнадцати. Тот, кто ушел от меня, бросив с маленьким ребенком, был должен им деньги. Много денег. Не знаю, чем руководствовался О’Салливан, но меня не изнасиловали и не взяли в рабство так, как могут взять женщину. Но я до сих пор отрабатываю долг того мудака, который позорно скрылся.

– Они не убили его?

Кали пожала плечами.

– Убили наверняка, мафия такое не прощает.

– Но ты все равно…

Она кивнула.

– Стала их заложницей на долгие годы.

– Но теперь Финн управляет…

– И он сказал, что мой долг пока не выплачен.

Я бросаю на беседку взгляд. У меня появился еще один повод презирать мужчину, которого я люблю. Мне кажется, каждый такой низкий поступок отщипывает от светлого чувства по кусочку, и скоро от любви не останется и следа.

– Помоги мне, ― прошу я Кали, глядя теперь на нее.

– Дайте мне время все организовать, ― говорит она. ― Я все сделаю.

Мишель

Я дергаюсь от грохота распахиваемой двери. Она бьется о стену. Резко оборачиваюсь от окна и смотрю на Финна. Он крепко сжимает челюсти, его ноздри раздуваются от гнева. Захлопнув дверь, Финн в несколько больших шагов преодолевает расстояние между нами. Я пячусь назад, пока не упираюсь в подоконник. Финн хватает меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. А в них молнии, пожары и стихийные бедствия, видеть которые я не хочу. Зажмуриваюсь в ожидании того, что последует дальше.

После посиделок со своими псами Финн не пришел ко мне ночевать, хотя я ждала скандала. И из-за этого не могла пол ночи уснуть. Но вот, похоже, он выдержал паузу и пришел наказать меня за платье.

– Смотри на меня, ― цедит он сквозь зубы. Я медленно открываю глаза. Во взгляде Финна мелькает что-то… то ли нежность, то ли страх, но это чувство быстро гаснет, сменяясь уже ставшей привычной жесткостью. ― Еще раз попросишь кого-то о помощи, ты обречешь этого человека на смерть. ― Я вздрагиваю. ― Если бы Айрин согласилась тебе помочь, то она бы не ушла дальше этого забора.

Финн показывает мимо меня рукой за окно. Я дергаюсь, потому что невольно ожидаю удара. Откуда это взялось? Финн никогда не поднимал на меня руку. Был груб, да, иногда вел себя жестко. Но никогда не бил.

– Я не…

– Не ври мне! ― выкрикивает он в мое лицо, заставляя сжаться от страха. ― Никогда не смей врать мне, Мишель. И что за цирк с платьем? Ты хотела спровоцировать этих мужчин? У тебя получилось, ты привлекла к себе внимание. ― Финн наклоняется вперед и еле слышно шепчет мне на ухо: ― Ненужное внимание, которое теперь выйдет нам боком.

Финн резко отстраняется, отпуская мой подбородок, и делает несколько шагов назад, а потом разворачивается и идет в ванную.

– Ты превратился в такое же зверье, как и все они! ― выкрикиваю, не удержавшись. ― Такое же бесчувственное животное!

Ответом мне служит захлопнувшаяся дверь в ванную. Я оседаю на кровать. Оказывается, все то время, что он проводил со мной сокращенную версию воспитательной беседы, у меня чертовски сильно дрожали ноги. Спустя минут пятнадцать я уже прихожу в себя и ложусь спать. Последние события так сильно меня вымотали, что сил к вечеру уже совсем не остается. Уплывая в сон, я краем сознания понимаю, что забыла закрыть шторы, но мне уже плевать. Продолжая сверлить глазами окно, я медленно засыпаю.

Первый раз просыпаюсь от того, что к моей спине прижимается горячее тело. Финн лег спать обнаженным. Мое сердце срывается в галоп. Я жду, что вот сейчас Финн начнет приставать ко мне, и мы снова займемся сексом. Я не смогу ему отказать. Или смогу? Черт, напряжение, в котором я постоянно пребываю последние дни, требует выхода. И секс ― это выход. Но я все еще злюсь на Финна и слегка его побаиваюсь. Поэтому нет, только через мой труп.

Финн обнимает меня одной рукой, а я пытаюсь ее сбросить с себя. Он дергает резче, и я буквально впаиваюсь в его тело. Мне кажется, я даже могу почувствовать спиной, как быстро и громко бьется сердце Финна. Он подается вперед и целует мой затылок. Из-за волос я не чувствую прикосновения его губ, но это не мешает мурашкам покрыть кожу под волосами.

Я снова уплываю в сон, когда слышу размеренное дыхание Финна. Это неожиданно. Он просто лег и уснул, обняв меня. Без поползновений в отношении моего тела.

В следующий раз я просыпаюсь от того, что чувствую вибрацию кровати. Сначала я не могу понять, по какой причине это происходит, а потом приоткрываю глаза. Во сне я перевернулась и теперь лежу лицом к Финну. Он на спине, одеяло сброшено. Его рука обхватила твердый член и теперь ритмично скользит по нему вверх и вниз. В тусклом ночном свете я не вижу деталей, но воображение и хорошая память дорисовывают их сами. Мне кажется, я даже могу рассмотреть перепад между головкой и стволом. Вены на члене и на тыльной стороне широкой ладони. Рука так сильно сжимает член, что, кажется, у Финна белеют костяшки пальцев. Но, конечно, я все это придумала, вряд ли это можно рассмотреть в темноте. Фантазия, помноженная на реальность, дает вполне ожидаемый эффект: я возбуждаюсь. Чувствую, как мне становится жарко, как ускоряется дыхание и сбивается сердечный ритм. Как между ног становится влажно. И мне хочется запустить пальцы под пижамные шорты, чтобы снизить градус жара снизу.

Мое лицо пылает. То ли от возбуждения, то ли от стыда. Одно дело ― заниматься сексом, участвовать в процессе вместе с Финном. И совсем другое ― смотреть, как он сам себя удовлетворяет. Это кажется более интимным. Каким-то… запретным, что ли. Я не знаю, как себя вести в это ситуации, поэтому предпочитаю не выдавать того, что проснулась. Но продолжаю смотреть из-под едва приоткрытых век, с трудом сглатывая скопившуюся во рту слюну. Потому что оторвать взгляд от этого зрелища выше моих сил. Рука Финна ускоряется, его дыхание становится тяжелее, более частым. Второй рукой он обхватывает яички, замирает на пару секунд, а потом делает несколько быстрых рывков ладонью и кончает. Из него вырывается то ли хрип, то ли стон. Очень сексуально. И так по-мужски. Вот чего не отнять у Финна ― он остается мужчиной до конца. Даже не стонет громко во время оргазма. Я с жадностью смотрю на то, как сперма, выстреливая, заливает живот Финна. И внезапно мне хочется сделать снимок этой картины. Потому что от нее сводит между ног. Там такая сумасшедшая пульсация. Кажется, стоит мне сжать бедра сильнее, и я смогу кончить только от этого.