Он притянул ее к себе и поцеловал, и не отпускал до тех пор, пока комната не закружилась вокруг них.

Затем принц поднял голову и сказал:

— Дорогая, по-моему, чтобы убедиться, что мы действительно женаты, нам следует спуститься в нашу каюту.

— Что ж, — кивнула Мэриголд, — пожалуй… мы так и сделаем. Только, что же это получается? Неужели никто не сможет нам помешать? Ты только представь себе, мой любезный супруг, что в этот раз не будет никаких адъютантов, никаких фрейлин, стерегущих мою честь, ни-ко-го.

Она рассмеялась и добавила:

— Пока что не будет даже нашей вездесущей вредной королевы, чтобы попытаться разлучить нас.

Принц Холден поцеловал ее и сказал:

— Теперь даже королева Виктория не в силах нам помешать. Но, моя прекрасная супруга, мы отвлеклись. Нам уже давно пора туда, где нам никто не помешает.

И они отправились вниз.

Яркий солнечный свет пробивался через иллюминаторы каюты и слепил глаза.

Принц запер дверь.

Теперь, оставшись одни, они с особенной остротой ощутили, как далеко они зашли в осуществлении своего плана.

Нарушены были фундаментальные законы того общества, к которому они принадлежали всю свою жизнь. Законы, подчиняться которым их приучали с детства.

В этот момент они чувствовали себя совершенно свободными и абсолютно счастливыми.

Они кинулись в объятия друг друга.

Наконец-то закончилась эта изнурительная борьба с непреодолимыми, казалось бы, обстоятельствами, и они вышли из нее победителями.

Некоторое время спустя принц нежно спросил Мэриголд:

— Любовь моя, понравилось ли тебе? Не обидел ли я тебя чем-нибудь?

Принцесса, еще явно пребывая где-то далеко-далеко, ответила:

— Дорогой, почему же ты не рассказал мне раньше, как прекрасна может быть любовь? Я испытала неземное блаженство. Такое чувство, будто я дотянулась рукой до звезд.

— Но ведь именно к этому я и стремился, — улыбнулся Холден.

В своей жизни он встречал разных женщин, но ни одна из них не вызывала у него такого восхищения, как Мэриголд.

И он прекрасно знал причину: они с Мэриголд по-настоящему любили друг друга. Любили той Истинной Любовью, которую многие ищут, но лишь немногие находят.

Это было поистине единение сердец, слияние душ.

Как только он впервые увидел ее, он понял, что это судьба, что именно такую женщину он искал всю свою жизнь.

Но принц Холден понимал, сколь велика разница в их социальном положении.

Принцесса была просто недосягаема.

День и ночь его преследовала мысль, что они с принцессой должны быть вместе. Вместе на всю оставшуюся жизнь.

Но вот, с божьей помощью, его план осуществился.

Им удалось сбежать из мира условностей и предрассудков и начать самим строить собственное счастье.

Холдену и самому порой не верилось, что у них это получилось.

Он был уверен, что, если их обман раскроется, у них начнутся большие неприятности.

Холден отчаянно боялся, что счастье может ускользнуть от него.

Но одно принц знал наверняка: что бы ни случилось, их любовь стоила того, чтобы за нее бороться.

От тяжких размышлений его отвлек голос принцессы:

— Ты не обо мне ли думаешь? — проворковала она.

— С той самой минуты, как я тебя встретил, — нежно сказал Холден, — я просто не в силах думать о чем-либо еще.

И вот что я скажу тебе, моя принцесса: если уж нам удалась такая невероятная затея с побегом и женитьбой, мы имеем полное право наслаждаться победой.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Что бы ни ожидало их в будущем, это казалось совершенно незначительным в сравнении с тем, что происходило сейчас.

Оба почувствовали, как в них все жарче разгорается огонь любви.

Они целиком и полностью отдались его власти и растворились в нем без остатка.

Похороны являли собой впечатляющее зрелище.

Отпевание состоялось в небольшой уютной церкви, которая была построена еще в X веке.

По конфигурации это строение представляло собой крест, а центральный купол поддерживали четыре колонны.

Авила получала истинное удовольствие от звучащей в стенах церкви музыки и от разливающегося повсюду аромата благовоний.

Принц Дарий предупредил ее, что на похороны обязательно соберутся все хоть сколько-нибудь влиятельные жители Афин.

Поэтому Авила позаботилась о том, чтоб ее лицо прикрывала достаточно плотная вуаль.

Благодаря этой вуали даже те, кто лично знаком с принцессой Мэриголд, не заподозрили бы подмены.

Авила никогда ранее не слышала, как поет греческий хор, но она была уверена, что красота слов соответствовала красоте музыки.

Когда служба подошла к концу, все подошли к гробу, чтобы проститься с покойным.

Принц Дарий и Авила первыми покинули церковь.

Поскольку его величество король Георг был сейчас с семьей в Дании, то многим формальностям не уделял ось должного внимания.

По мнению Авилы, все в связи с этим чувствовали лишь облегчение.

Она молча шла рядом с принцем, размышляя о том, как он привлекателен.

Леди Бедстоун, которая попросила усадить ее в последнем ряду, была уже рядом с экипажем, дожидавшимся их снаружи, когда подошла Авила.

Принц открыл дверцу и помог дамам сесть.

— После обеда я вас похищаю, — тихо сказал он принцессе. — Посол посвятит вас в наши планы.

Авила улыбнулась, и карета тронулась. Теперь, когда рядом никого не было, можно было снять шляпку.

— Вы слышали, что назначено на сегодняшний день? — спросила она леди Бедстоун.

— Его высочество говорил, что вы куда-то должны ехать, но, боюсь, я не расслышала, куда именно, — неопределенно ответила леди Бедстоун.

Сейчас они были на пути в посольство.

Вчера принц предупредил ее, что на сегодняшний день назначен официальный прием для узкого круга родных и друзей умершего.

Сам он не мог там не присутствовать, но он боялся, что эта встреча может показаться Авиле довольно скучной, поэтому было решено, что она отобедает в посольстве.

Ей так много еще хотелось увидеть, но удручало то, что до отъезда в Англию оставался лишь один день.

Лорд Кардифф довольно ясно дал ей понять:

— Думаю, вы понимаете, мадам, что меня в Англии ждут неотложные дела. Мы должны ехать, если здесь нас больше ничего не держит.