– Почему бы тебе просто не заткнуться? – Скрестив руки на груди, Беатрис шагнула вперед, ее темные глаза гневно сверкали.

Все вокруг шумно вздохнули. Никто не осмеливался разговаривать с Сесилией Нотэм в таком тоне.

– Что ты сказала? – Гневно прищурившись, Сесилия медленно поднялась из-за туалетного столика.

– Я сказала: «Заткнись». – Беатрис была спокойна и полна решимости.

– Могу я спросить почему? – Сесилия скосила глаза на нос, этот презрительный взгляд стал результатом длительных тренировок перед зеркалом. В Сесилии все было искусственным, начиная от волос и до взгляда, все продумано с таким расчетом, чтобы получить максимальную выгоду. – Неужели правда задела тебя?

– Так, значит, он попросил твоей руки? Очевидно, я пропустила объявление о помолвке в «Таймс», – откликнулась Беатрис с наигранной небрежностью. – И в каком номере оно было?

Клэр ощутила легкое воодушевление, уловив замешательство Сесилии.

– Все знают, что это всего лишь вопрос времени.

– Все знают? Но не я. Я вообще считаю, что Лэшли не сделает тебе предложение. Я понимаю, что ты нашла в нем, но не могу представить, что его в тебе заинтересовало.

– Что надо, то и заинтересовало! – огрызнулась Сесилия. Верхняя губа ее вздернулась, обнажив небезупречные зубы, красивое лицо исказились от злобы. Это было отвратительное зрелище.

– И что же это? Твой отец? Он собирается купить тебе мужа, как когда-то купил пони? Ты ничто без его денег, без его титула! – резко выкрикнула Беатрис.

Клэр заметила, как что-то блеснуло в глазах Сесилии. На мгновение ей стало ее жаль, но затем взгляд Сесилии обратился в ее сторону. Сесилия отошла от Беатрис и расправила свою лавандовую юбку.

– Мне нет дела до того, что ты думаешь, Беатрис Пенроуз. Клэр знает правду. Она знает, что было сегодня вечером: всего лишь благотворительный танец. Лэшли выполнял свой долг, ничего более, он думал, что должен утешить тебя из-за моей выходки за столом. – Она с резким щелчком распахнула свой веер и направилась к двери. – Пойдемте, леди. Все наши танцы расписаны, и джентльмены уже заждались нас.

– Какая стерва! – воскликнула Мэй, с облегчением опускаясь на стул.

– Не стоило тебе этого делать, – пожурила Клэр подругу. – Она испортит тебе жизнь.

Беатрис фыркнула:

– Я беременна и не замужем, как еще больше можно испортить мне жизнь? Через пару месяцев мне придется удалиться в какое-нибудь забытое богом место, и моя семья сможет забыть о том, что я произвела на свет бастарда.

– О, Беа, неужели все так плохо? – Клэр присела на корточки рядом с ней, стиснув ладони подруги. – Мы не позволим им отправить тебя неизвестно куда.

Беатрис улыбнулась преувеличенно радостно:

– Давайте не будем говорить обо мне. Давайте поговорим о Лэшли и Клэр и о том, что будет дальше.

Клэр встала, внезапно ощутив страшную усталость.

– Давайте лучше поговорим об этом позже. Мне хотелось бы поехать домой. – Она танцевала с Джонатаном, прогуливалась с ним по залу на виду у всех, Беатрис вывела из себя Сесилию. У них были все причины отпраздновать победу, но она почему-то не ощущала радости.

Клэр не вернулась в танцевальный зал. Джонатан долго ждал и наконец понял, что она не придет. И при мысли об этом радость от приятного вечера несколько померкла. Джонатан извинился и, оставив группу знакомых, вышел в безлюдный холл. Остальные были слишком заняты развлечениями, чтобы обращать на него внимание, и его это вполне устраивало. В этот момент из него вышел бы никудышный собеседник. Он чувствовал беспокойство и неожиданное разочарование.

Но почему его так расстроило, что Клэр не вернулась? Он танцевал с ней. Он выполнил возложенный на самого себя долг. Но был ли это долг, если он сам предложил потанцевать с ней? Он сам этого хотел. Он сам ей это предложил. И ему это понравилось. Танцуя, она смотрела ему прямо в глаза, а не оглядывалась через плечо, чтобы посмотреть, кто за ними наблюдает.

Сесилия постоянно оглядывала зал и шептала ему на ухо разные пустяки: «Амелия Паркс опять сегодня в желтом, ну почему она так упорствует? Этот ужасный цвет ей совсем не идет… Берти Багнолд снова танцует с мисс Джеллисон. Думаю, он скоро сделает ей предложение. Это лучшее, чего она могла ожидать…»

Он чувствовал, что поступает нехорошо, сравнивая Сесилию и Клэр. И это уже не в первый раз. Он привел Сесилию в пример Клэр сегодня утром в саду. Сесилия Нотэм обладала всеми качествами, которые он желал бы видеть в своей избраннице. Она была прелестна, довольно проницательна и всегда в курсе последних новостей. Она знала, кто с кем судится и кто окажется в выигрыше, она знала, что носить, как и когда. Ему не пришлось бы краснеть за нее ни на одном светском рауте, она не стала бы противоречить ему на публике, в отличие от мисс с янтарными глазами.

Но наедине с ним она могла быть очень вспыльчивой и раздражительной. Однако ему с детства внушали, что такова природа женщин. Об этом ему с усталым вздохом рассказывал отец. Такую цену мужчина платит за то, что его жена поддерживает уют в доме, принимает гостей, растит и воспитывает детей. Джонатан задумался. Ему было сложно представить Клэр в этом образе. Однако он знал, что такая, как Клэр, будет сопереживать, внимательно слушать и делиться своим мнением. Джонатан расхохотался над самим собой. Отец быстро заставил бы его расстаться с этими иллюзиями.

В свете брак понимали несколько иначе. Брак был компромиссом, взаимовыгодным обменом. Но самое главное, светское общество предпочитало списывать со счетов такие важные качества, как верность, преданность и любовь. Прежний вопрос, который часто посещал его, снова всколыхнул его душу: разве брак не должен быть чем-то более серьезным, чем-то более глубоким? Последнее время он часто об этом думал. Возможно, всему виной слишком сильное давление со стороны общества.

Лорд Белвур заехал вчера вечером в клуб, чтобы как бы между прочим поговорить о Сесилии и о его назначении в Вену. Все выглядело очень непринужденно, но Джонатан сразу почувствовал, к чему клонит отец Сесилии. На него возлагали большие надежды. Дипломат, отправляющийся за границу, непременно должен быть женат, особенно в таком городе, как Вена, где умелое вращение в обществе служило залогом политического успеха.

К августу он должен научиться бегло изъясняться по-французски и подыскивать себе жену, sa femme. Что ж, Клэр могла бы гордиться, что он даже думает по-французски.

– Лэшли, вот ты где! – Сесилия стремительно пересекла холл и повисла на его руке. – Сейчас будет последний танец перед ужином, и я не хочу его пропустить. – Она заговорщически понизила голос. – Я обожаю это время, потому что сейчас ты только мой.

Джонатан натянуто улыбнулся:

– Как думаешь, сегодня будут подавать пирожки с лобстером?

Сесилия неуверенно рассмеялась в ответ, не зная, как понимать его замечание.