– Держать крепко! Поехали!

Когда он занёс серп, чтобы перерезать корове горло…

По закону современного жанра здесь следует сделать рекламную паузу. Но я не могу себе позволить это, уж очень напряжённым был момент, – начал пилить корове горло…

Видно, мужичек знал своё дело неплохо, так как не успели мы даже осознать происшедшее, а он, уже закончив эту, не очень приятную операцию, перешёл ко второму её этапу – разделке туши. Теперь же наша помощь нужна была во всех остальных действиях, и он, как командир небольшой команды, распоряжался что и как отрезать и куда положить… Когда же шкура бегавшего совсем недавно животного была обсыпана солью и свёрнута для дальнейшей обработки и возникло чувство причастности к чему-то новому, полезному, я вдруг заметил Светлану. Видно она уже давно наблюдала за нашей самодеятельностью, оставаясь в тени растущих поблизости деревьев. Я заметил, что в последнее время она научилась появляться неожиданно и порой очень некстати.

– Зря вы забили животное. Нужно было выпустить газы и сделать укол… Такое и с людьми бывает…

– Почему же ты не сказала это ветеринару?

– А чего ему говорить? Он, наверное, и шприц в руках не держал. Мальчишка. Мотоциклист.

– А почему не попыталась сама?.. Могла бы, в конце концов, мне объяснить, как это делать. Я, правда, тоже мотоциклист, но с такой работой, наверное, справился бы.

Наша беседа могла закончиться каким-то выводом, но подошёл Толик и нужно было начать улыбаться… Эти постоянные улыбки всем начинали мне уже действовать на нервы. Мне она тоже улыбалась, но всё реже и реже, часто просто по инерции. А как ещё объяснить то, что она с одинаковым усердием улыбалась и бабе Меланье, и нашему новому знакомому, мужичку, во время застолья, посвящённого столь нерадостному событию. Видно, это вошло в привычку, говорил я сам себе, – артистический талант – тоже талант.

Провожал её поздно вечером, слегка навеселе. Лошадка, везущая нас, дорогу знала, поэтому можно было не беспокоиться, а вожжи я держал совсем без напряжения. Хотелось смотреть на звёзды, читать стихи, объясняться в любви, но что-то мешало…

– Почему наши крестьяне живут так некультурно? – неожиданно спросила она. – Удобства на дворе, воды нет, пол глиняный. Как они ходят в туалет зимой? От этого сплошные болезни…

– Зарабатывают мало, даже на водку не хватает, – ответил я первое, что пришло в голову.

– Вот потому и не хватает, что все деньги пропивают.

– Не путай причину со следствием, разве пропьёшь то, чего нет? Им ведь деньги не платят, одни палочки, которые называют трудоднями.

– А кто им мешает держать несколько коров, свиней, сколько земли вокруг пропадает?..

– Были, были такие умники, – говорю я, – не то что коров, последние деревья пришлось им вырубить… Из-за налогов.

– И долго так будет продолжаться?

– Кто знает? – говорю: – Может быть, и не долго, но до тех пор, пока любимые тобой коммунисты не провалятся на выборах…

Такого рода диспуты в последнее время у нас проводились часто, можно сказать, при каждой встрече, и длились они до тех пор, пока я не привлекал какой-нибудь веский аргумент. После этого ей уже не хотелось улыбаться. Она замыкалась в свои мысли, и её уже трудно было расшевелить. Не зря ведь говорят, что всякий разговор кончается деньгами или политикой, а наш разговор с ней часто начинался с этого.

– Как ты думаешь, сколько зарабатывает директор Саенко?

– Не знаю, – ответил я, – меня это совсем не интересует.

– Ну и зря, нужно знать свой предел. Вот, например, друг моего папы, Михаил Борисович, работает главным хирургом в областной больнице. У него, правда, были какие-то неприятности во время дела врачей, но всё обошлось. Да, так вот, он всё время жалуется, что мало зарабатывает. Только за счёт подарков пациентов сводит концы. И неплохо сводит. Имеет дачу, машину, домработницу. Все, кто умеет жить, зарабатывают неплохо. Или вот, мамин брат, работает во Внешторге и в двух институтах сразу, а ещё, например… – но этот пример я уже не слышал. У меня начинался зуд от этой темы, и я что-то сказал… Из сферы высокой политики…

Колхоз внёс некоторую ясность. А ещё большую знакомство с родителями. Отец, невысокого роста, мрачный, но жилистый и живой человек, встретил меня по-дружески. Я уже знал, что он – бывший офицер, работал каким-то большим начальником на речном флоте.

– Входи, входи, наслышались мы о тебе. Какой авторитет у капитанов речного флота! Просто герой!

Довольно моложавая мать, стройная, во всём была прямой противоположностью отца. Поэтому описывать её не имеет смысла. Правда, рост её был средний, и выглядела она довольно хорошо. Её сходство с дочерью было заметно с первого взгляда. Глядя на неё, нетрудно было представить, какой будет её дочь лет через двадцать. Мне в то время это казалось очень важным. К этому можно прибавить, что она к тому же была немногословной и приветливой. Что ещё нужно ожидать от потенциальной тёщи.

В такой среде мне не приходилось бывать. Большая квартира в центре города, с окнами на проспект имени Ленина, располагалась на третьем этаже, с которого можно было принимать парад войск Всеукраинского гарнизона. «Такие квартиры у простых людей не бывают, им просто их не дают, – подумал я. – Даже профессор Ризкин не мог мечтать о такой. Что уж говорить о рядовом инженере, волею судьбы заброшенного на преподавательскую работу. Но главное не в этом, а в том, какой дух, какая атмосфера витала здесь».

После некоторых общих слов я услышал вопрос:

– Ну-с, батенька, какие у вас перспективы, так сказать, планы на будущее?

Конечно, ничего вразумительного я тогда сказать не мог. Да и не было у меня никаких планов, но выручил телефонный звонок. Шёл разговор с каким-то дальним родственником из Киева:

– Ну, как ты не понимаешь, что двадцать, тридцать рублей ничего не решают. Здесь стоит потерять, чтобы потом наверстать… в будущем… Ведь там загранкомандировки, связи с нужными людьми, дряхлое начальство, которое скоро отдаст концы или уйдёт на покой… Тебе как молодому коммунисту нужно расти, а не искать работу, где интересней…

Это был не только инструктаж молодому карьеристу, но также целая система взглядов. Говорилось это без всякого смущения. Так же можно было излагать, например, закон Джоуля-Ленца. Видно было, что наставник молодёжи довольно опытный в реализации излагаемого материала, а когда он заметил мой интерес, в его голосе появилось даже какое-то вдохновение.

– Там тебе дадут квартиру, и не придётся всю жизнь собирать копейки на кооператив… А что такое нагрузка?.. Пойди в партком и попроси её сам… Тебе и работать станет легче, и у начальства будешь на виду… Приём не новый, но и беспроигрышный. На сегодня хватит. Позвони завтра, продолжим разговор… – Потом он положил трубку, тяжело вздохнул и со словами: «Всему вас нужно учить, молодых… И чему вас только в институтах учат?» – устремил на меня свой взгляд. – Потом, как бы опомнившись, добавил: