– Коммунизм ведь сам не придёт, его построить нужно. – При этом он почему-то поднял свой пальчик вверх, а на меня устремил свой вопросительный взгляд.

Видя, что мне не выкрутиться от ранее поставленного вопроса, я начал некоторые рассуждения. Суть их заключалась в следующем: «наполеоновские планы я не строю, поскольку мне ещё далеко до собеседника, с которым вы только что разговаривали, а краткосрочная задача заключается в том, чтобы поехать в Крым, отдохнуть, так сказать, на пару недель с вашей дочерью, о чём я милостиво и прошу…» Потом почему-то добавил:

– После возвращения из Крыма я постараюсь придумать какой-нибудь план для свержения директора Саенко с его поста. Конечно, я обсужу этот план с вами, человеком заслуженным и опытным.

Мой юмор, очевидно, пришёлся ему по душе. Он громко засмеялся, потом похлопал меня по плечу и произнёс совсем уж по-родственному:

– Ладно, ладно, я знаю, что ты старый оппортунист. Ничего, этот недостаток, как и молодость, со временем проходит.

Собирались мы недолго, поскольку вещей у нас было немного, но был энтузиазм и хорошее настроение. Оно, это настроение, слегка омрачилось, когда моя спутница, садясь в машину, произнесла:

– Ну и «Мерседес» у тебя. Консервная банка на колёсах. Неужели ты не мог купить что-нибудь приличней? Попросил бы у папы, он бы дал тебе свою, персональную…

Вот тут, кажется, и наступило время познакомить вас с третьим членом нашей поездки. Консервная банка имела не только колёса, но и всё остальное, что должно быть у автомобиля, и называлась она «Запорожець». Здесь мягкий знак выполнял как бы две функции. Во-первых, он подчёркивал частичную принадлежность к украинской технике, во-вторых, выполнял определённую антирекламную функцию, чтобы эту машину, не дай бог, не купили за рубежом. Задумывался «Запорожець» как народная, надёжная и дешёвая машина. Поэтому и изготавливался он по принципу лишь бы как, поскольку наш «пипл всё схавает». Но от задумки до её воплощения дистанция немалая, на этом пути было потеряно всё здравое, и получилось то, что получилось. И цена её была совсем не народная. Для её покупки нужно было пахать года полтора, при этом не есть и не пить. Где-то, у кого-то были и другие машины, но это было, как за горизонтом, дойти до которого не представлялось возможным…

Мой «Запорожець» был не новый, но из опытной партии. Его заводской порядковый номер был N000000013. Может быть, поэтому, а может быть, по другой причине он был несколько раз уценён и достался мне по сравнительно приемлемой цене. Но бегал он неплохо. Правда, несколько хуже, чем мотоцикл, от которого пришлось избавиться, зато укрывал он от дождя и непогоды. И девушка моя относилась к нему более благосклонно… Если не придираться ко всяким нюансам.

«Дорогие, родители! – написал я в прощальной записке, – отправляясь в дальний и неизвестный путь, считайте меня примкнувшим к коммунистам. – Примерно так когда-то писали солдаты, идущие в «последний и решительный бой». – Но если моя колымага где-нибудь застрянет, считайте бригаду её сборщиков – бригадой коммунистического труда или «кому нести чего куда?»

Видно, я сам себе наворожил. Проехали мы километров тридцать, услышал жалобы двигателя. Сначала это были слабые вздохи, потом они превратились в тихий плач и, наконец, в громкое рыдание. Нужно было что-то предпринимать. Пару раз я останавливался, проверял всё, что можно было проверить, и убеждался, что стучит что-то внутри. Но вот подъезжаем к Мелитополю. Какая удача, ведь это город, в котором изготавливают эти двигатели. И сервисная книжка у меня есть с гарантией качества… Всё есть, только сервиса нет. Я туда– сюда, бесполезно… Оказалось, что ремонтом они не занимаются и, естественно, ничем помочь не могут.

– Езжайте, – говорят, – в Запорожье, там всё есть. Как в Греции… А впрочем, тут недалеко живёт Нил Михалыч. Он может помочь, но у него больная жена, и он всё время занят…

– Прекрасно, – воскликнула Светлана, почувствовав, что наконец-то и она может проявить свои способности.

Долго Нил Михалыч занимался с моим двигателем. Запускал его и глушил. Потом опять запускал и опять глушил. Что-то отвинчивал, втыкал внутрь длинную отвёртку, потом вытер руки от масла и сказал:

– Плохи твои дела, парень. До Крыма не дотянешь. Нет, не дотянешь!

– А что же делать, Нил Михалыч, – взмолились мы, – мы на всё согласны.

– Полетели подшипники коленвала. Ты знаешь, что такое коленвал?

– Знаю, – говорю я, – но мне от этого не легче, где такие подшипники можно достать?

– Можно это сделать, но это долго…

– Сколько? – спрашиваю я, а сам уже чувствую, что дело плохо.

– Можисть неделю, а можисть – две. А как иначе? Суббота и воскресенье само собой… Потом надо заказать ребятам, которые там работают, они могут это вынести враз, но Колька сичас в отпуске, а Володька болеет…

Покупать ворованное, конечно, нехорошо. А что делать, чтобы было хорошо? К тому же Володька сказал, что у него больничный до конца недели. Лечить Володьку моя подруга не решилась. Просто сникла и изредка повторяла: «Я же тебе говорила… я же тебе… я же… я… я… я…» Когда два человека во всём придерживаются разных взглядов, один из них обязательно будет недовольным. Попробуй в таких условиях собрать большинство демократического централизма! Решил возвращаться. Дорога домой намного короче и родней. К тому же и у нас есть пляж.

Но пошли дожди, а потом возникло ещё что-то, кажется, начало учебного года… И вот так всегда. Стоит задумать что-либо, как обязательно появятся объективные трудности. А они, в свою очередь, влекут за собой конфликт, а за ним ссора. На этот раз, навсегда… Осталась лишь в памяти фраза судьи:

– Ну, а вы, молодая и красивая. Чем же вам не угодил ваш? Всего-то три месяца, медовый квартал…

– Ему… ему… ему не нравится Советская власть.

– ?!? – Немая сцена. До перестройки и развала СССР оставалось всего ничего, около тридцати лет. Улавливаете?

Получаю короткую повестку. «Приказываю Вам срочно явиться в военкомат Октябрьского района такого-то, во столько-то. В случае неявки без уважительной причины вы будете, на основании Закона о всеобщей воинской обязанности и т. д.» Полковник, подпись. И время, чёрт подери, неудачное, совпадающее с занятиями. Что делать? Сообщаю завучу, ищу временную замену. Без этого никак. Оставить группу без преподавателя – это хуже быть не может. Наконец организовал отгул на два часа и отправился в военкомат. У входа столпотворение. То ли очередной набор, то ли ещё что-то. Мой полковник, видно, не очень мудрствовал, так как всех, человек 30, назначил на одно и то же время, на 9.00. Так, думаю, будет весело. На фронте, наверное, наступление, привал, обед и отступление не проводил одновременно. Здесь же всё можно, а сам непроизвольно думаю и считаю…