— Всё, теперь точно убегай от меня, — говорит он мне еще более охрипшим голосом.

Я так несусь по лестницам, что не замечаю как оказываюсь дома. Тихо захожу в квартиру, свет везде выключен. Иду в ванную комнату, набираю горячей воды в ванну. Затем, тихо крадусь в кухню. Беру три шоколадные конфеты с марципанами, возвращаюсь и опускаюсь в воду.

Блаженство. Пока я ем конфеты, сидя в ванне, смакуя каждую. Мои мысли всё время крутятся вокруг Влада. Вот мы поругались, и вот уже целуемся. Боже, как это романтично. Поцелуй под дождём…Его возбуждение и моя реакция… Закрываю глаза и погружаюсь полностью под воду.

А, что, если действительно у него куча девок, и он меня использует? Выныриваю, пытаюсь проморгать глазами, чтобы перестало щипать.

Конечно, глупо надеяться, что я вся такая неповторимая. И вообще, откуда у меня все эти мысли о нём? Мой первый поцелуй был с ним. Я сама подарила его ему.

Но целуется он умело, хотя, может мне это только показалось. Как я об этом могу судить, если поцеловалась в первый раз. Дверь резко открывается, и все фантики падают в ванну.

— Илона, ты пришла. Господи, ну, что за привычка есть конфеты в ванне? — улыбается мама.

— У меня чуть инфаркт не случился. Врываешься в мою обитель. И я тут нежусь, а конфеты сладкое дополнение. Хочешь? — протягиваю нехотя последнюю.

— Неа, сама ешь. Как кино? — мама садится на пол по-турецки.

— Мам, я голая, в ванне жарко, я ем конфеты. Стесняюсь я, — краснею перед ней.

— Ой, я тебя всю жизнь мыла, а тут мы застеснялись. Как с голой попой бегать из ванны в комнату, когда полотенце забыла, это вроде и ничего, да? — всплёскивает руками.

Ну, да это я тут, маленько, лоханулась.

— Сходили. Фильм-класс, — с победной улыбкой, сообщаю.

— А чего губы такие опухшие? Целовалась? — прищуривает глаза.

— Ну, мааам, все тайны выпытать хочешь, — она всё ещё выжидающе смотрит. Закатываю глаза. — Как в детском саду.

— Давай, рассказывай. Понравилось хоть? А то всех мальчишек во дворе разогнала.

— Понравилось, мам, понравилось, — тяжко вздыхаю.

— Предохраняйтесь, пожалуйста. Пошла я дальше спать. Всё из тебя клещами надо тянуть, — прикрывает тихонько за собой дверь.

Ох, уж эта мама…

Учебная рутина полностью меня поглотила. Дни летели, учиться мне нравилось. Каждое утро я отправлялась в универ. А, после занятий меня встречал Влад, и мы гуляли по аллеям. Тянули время, как могли. Отношения менялись на глазах и нам казалось что перед нами счастливое будущее где мы вместе. Наши руки всегда были переплетены, говорили не о чём, постоянно находилась тема. Мне нравилось, что он слушает меня, я хотела быть услышанной. Ему приходилось ехать через весь город, чтобы встретить и проводить меня домой и это льстит. Учеба не мешала нам быть вместе, пусть и ограниченное количество времени.

В университете, наша группа состояла из одних девочек. Особо ни с кем не сближалась, все сразу разделились на компании и особого контакта между всеми нами не существовало. Я была одиночкой, впрочем, как еще одна девушка чем-то похожая на неформалку. Тёмные подведённые глаза, чёрные волосы, какие-то нарисованные вороны на рюкзаке. Она меня раздражала и пугала одновременно, её тяжёлый взгляд исподлобья, навевал отторжение. Хотя может мне так казалось потому что она была не такой как все.

На одной из лекций, появился преподаватель, который сказал, что каждый, кто пришёл на обучении психологии, имеет психологические проблемы и обязан отработать их прежде, чем станет специалистом. Естественно, в себе я ничего не видела, а эта странная девушка, всем своим видом, указывала на отклонения.

Может, я просто скучала по Яне? Поэтому привязывалась ко всему что меня окружало. То как мы отдалились нервировало и расстраивало. Она полностью ушла в учёбу, мы с ней не виделись. Всю неделю у неё были макеты, и чертежи, я даже не знаю в какой момент она резко решила, что одногруппники дороже меня. Её выходные проходили в поезде, она ездила домой. А мои с Владом, когда я не была занята готовкой и уборкой. Погрузились каждый в свою жизненную рутину и забыли друг о друге.

Сижу на паре «Дифференциальной психофизиологии». Это, пожалуй, мой любимый предмет. Преподаватель рассаживает всех по парам, для проверки уровня наших знаний. Я очень надеюсь, что мне придется работать одной.

— Ионова, сядет с Валиевой, — тон преподавателя не оставляет мне выбора. И я начинаю медленно собирать вещи.

— Илона, шустрее, учебные часы не резиновые или Таня должна тебя ждать? Ты ведь не только тратишь своё время, но и её, — строго произносит она.

Блин, почему именно я должна сидеть с этим недоразумением? Почему других рассадили нормально? Хотя, кого я обманываю, хоть с кем посади, меня бы это расстроило.

— Я тебя ждать не собираюсь, — сквозь зубы цедит Валиева.

— Будто я рада от такой перспективы, — я присаживаюсь и громко хлопаю тетрадями по парте.

Таня сжимает губы в тонкую линию и опускает голову, прячась за волосами.

Мы нехотя отвечаем друг другу на вопросы. И я понимаю, что по уровню знаний, она не хуже меня. Выставив высший балл друг другу, мы расходимся в разные стороны. Нет общих тем и надобности продолжать знакомства. Тем более мы как две противоположности. Только когда пара заканчивается, и девушка прячется в аудитории громко ругаясь с мамой по телефону во мне просыпается какая-то жалость к ней. Но не останавливаюсь рядом с ней, не поддерживаю. Мы же не друзья.

Отсидев положенные часы на парах, мне приходится немного задержаться в кураторской, будет посвящение в студенты и набирают актив. Влад будет не очень рад тому, что я опаздываю, он вообще не любит ждать, жутко нервничает и психует. И вот чтобы лишний раз не расстраивать его я тороплюсь к нему, но дойдя до поворота, отчётливо слышу девчачий плач. Недолго думая, заглядываю за выступ, а там сидит на полу Таня. Помешкав, подхожу и опускаюсь на пол рядом с ней.

— Тебе чего? — выдавливает она из себя, всхлипывая.

— Просто отдохнуть решила, — я не знаю, что ещё можно сказать человеку, который плачет. — Давай, я тебе тетради свои дам, сядешь на них, а то застудишь себе всё, — я протягиваю ей три общие тетради, и она садится них.

— Ты же меня ненавидишь? — она хмыкает.

— Ненависть лишком сильное чувство. Извини, если чем-то обидела. — делаю виноватое лицо. Мне, действительно, стыдно. — Книгу не судят по обложке.

— Ты не при чем, мамка моя крышу двигает, — она достаёт из сумки какое-то барахло, и вытирает салфетками глаза.

— У тебя такой странный боевой раскрас постоянно. К тебе страшно подходить, — я улыбаюсь, и пытаясь угадать её реакцию.

— А это, чтобы лишний раз не лезли ко мне. Но знаешь, не такая уж ты овца, может даже подружимся. — она смеётся, закинув голову.