– Тебе туда зачем?

– Как это?

– Не отвечай вопросом на вопрос. Говори правду.

– Идиотский вопрос.

– Хорошо, спрошу по-другому. Что у тебя в той жизни есть?

– Все, – недоуменно ответил Илья, а Ворчун засмеялся.

– Все? – уже хохотал он. – У тебя? Что у тебя может быть? Что ты знаешь про “все”?

– У меня есть все, – уже громче ответил Илья.

– Конкретнее! – резко перебил Ворчун.

– Есть бизнес.

– Зачем?

– Что “зачем”?

– Зачем он тебе?

– Ты ненормальный?

– Не отвечай вопросом на вопрос. Продолжай.

– Чтобы делать деньги.

– Делать! Зачем деньги?

– Чтобы тратить.

– На что?

– Покупать машины, ездить по миру, ходить по ресторанам.

– Еще, – заводился Ворчун.

– Покупать тряпки, золото, играть в казино… Что ты смеешься, придурок?! – не выдержал он.

– Еще!

– Встречаться с друзьями в дорогих кабаках, ездить на охоту, на рыбалку, – уже кричал Илья, – строить виллу на море, пить дорогое вино, есть вкусную жратву, черт возьми, спать с красивыми женщинами…

– Стоп, – перебил Ворчун. Он перестал смеяться и стал серьезен. – Это все?

– Все? Да у меня на валютном счету больше миллиона!

– Тебе не стыдно?

Короткая пауза повисла в воздухе над крышей.

– Не понял? – удивился Илья.

– Теперь отвечай, зачем тебе все это?

– Не понимаешь?

– Опять отвечаешь вопросом на вопрос.

Илья зло уставился на Ворчуна, а тот спокойно продолжил:

– Ты просто животное. Тебе Богом дано уникальное творение, которое называется телом. С его помощью ты можешь практически все, а ты обращаешься с ним, как со столовым прибором. Из пушки по воробьям. То, что ты мне только что перечислил – короткая тропинка от холодильника к сортиру. А про сортир я не спрашивал. Спрашивал я – что у тебя есть. Ты можешь ответить на этот вопрос?

Илья какое-то время растерянно молчал.

– Есть семья.

– Ну да, наслышаны. Дети?

– Ну, есть.

– Ну или есть?

– От первого брака сын.

– А встречаешься ты с ним раз в году.

– В полгода.

– Ну-ну.

– Он живет в другом городе! Но я высылаю деньги.

– Опять деньги? Зачем машина?

– Чтобы ездить.

– Куда? Зачем? Зачем квартира? Зачем золото? Шлюхи? Что-нибудь еще можешь вспомнить?

– Ты ненормальный? Так живут все. Больше ничего нет. Другого людям не дано!

– Дано, – зло прорычал Ворчун. Какое-то время оба молчали.

– Дно, – равнодушно произнес Ворчун.

– Что? – не понял Илья.

– Твоя жизнь – дно, помойка – повторил он. – И ты хочешь в нее вернуться?

– Конечно!

– Не получится.

– Почему?

– Удивлен, что тебя обратно не пускают? Такое нужно заслужить. Всю свою жизнь ты обслуживал только низменные инстинкты. Ты сорняк, который паразитировал за счет других.

– Сорняк?! Я работал в поте лица! Я с нуля поднимал дело!… Да кто ты такой? Мне наплевать на твое мнение!

Илья замолчал, задохнувшись от ярости, наконец, немного успокоившись, спросил:

– Говоришь – “других”? Если ты такой умный, скажи, что с другими? Почему это случилось не с ними, а со мной? Что я такого сделал?

– Что сделал? – Ворчун захихикал. Смеялся он гнусно, противно, с удовольствием издеваясь и ерничая.

– Однажды ты имел неосторожность задуматься, имел несчастье задать себе вопрос – “зачем”. Ты приоткрыл запретную дверцу, так сказать, подсмотрел в замочную скважину. Помнишь, на пляже твоя дурная голова перегрелась и забыла обо всем? Тогда ты и раскрыл слепые глазища, в первый раз посмотрев на мир. А потом вывалился из него в действительность. Но назад дороги нет.

– А другие? Почему с ними такое не происходит?

– Другие?… Живут себе в слепоте, ничего не замечая, не думают ни о чем. Но, стоит задать себе этот вопрос, начинается интересная игра. Вот ты и попал.

– Что же делать? – растерянно спросил Илья.

– Играть дальше!

Ворчун стал серьезен. Он смотрел вдаль, где яркое солнце уже высоко поднялось над горизонтом, залив город ослепительным сиянием. Оно заглядывало в самые укромные закоулки. Это солнце уверенно занимало место на голубом небосводе. По-видимому, оно знало, что делало и зачем находилось здесь. Ворчун снова заговорил, прищурив глаза, глядя вдаль, а голос его был тихим и уставшим. В нем слышалась боль человека, который мучительно принимал важное решение. Казалось, в этот миг он говорит не с Ильей, а с самим собой:

– Что делать?… Теперь ответь на последний вопрос – какой толк в твоей никчемной жизни? Есть хотя бы одна из причин, благодаря которой ты должен туда вернуться? Найди ее, и ты снова окажешься там. Все просто, – и снова замолчал.

Долгая пауза повисла в воздухе. Эти трое молчали, думая каждый о своем.

– Просто? – наконец пробормотал Илья.

– Да, девочка моя, просто? – очнулся Ворчун, улыбнувшись Юне.

– Конечно, – в ответ улыбнулась она.

– ВСЕ ПРОСТО! – Ворчун вдруг подпрыгнул и побежал по крыше, удаляясь все дальше, крича эти слова.

– ПРОСТО! ПРОСТО! ПРОСТО! – эхом разносился его голос, оглушая окрестности.

– ПРОСТО! – его пиджак, как одеяние фокусника виляло из стороны в сторону. Длинные полы выделывали немыслимые пируэты, ножки подпрыгивали, выписывая замысловатые зигзаги. И тут Ворчун выпрямил свое тщедушное тельце. Он сорвался с крючка.

– ПРОСТО! – в последний раз выкрикнул он. Приблизившись к противоположному краю крыши, высоко подпрыгнул и пулей устремился вниз, исчезнув совсем.

Разобьется! – первое, что мелькнуло в голове. – Хотя с такими ушами спланирует, как самолет…

– Ненормальный! – пробормотал Илья. Он был в растерянности. Он ничего не понимал. Долго стоял, мучительно соображая и бормоча:

– Зачем?… Зачем мне отвечать на этот вопрос?!… На кой черт я должен на него отвечать?

Вдруг в отчаянии закричал: – Неужели нельзя, как все нормальные люди, встать и пойти. Ногами, черт бы их побрал! Ботинками! Подошвами! ЗАЧЕМ?! Идиотизм! Зачем какие-то вопросы?!

– Странный ты. Смешной! – вдруг услышал он тихий возглас. Юна находилась рядом и внимательно своими большими глазищами за ним наблюдала. В этом взгляде была мудрость женщины или матери, может быть, человека, который прожил долгую-долгую жизнь и знал о ней все. Почти все.