У нее тысячи ловцов, продавцов, нанятых живодеров, на которых в случае чего можно свалить изувеченные трупы животных и помешавших им людей. У нее мощная охрана, практически армия. У нее все схвачено и оплачено – и прокуроры, которым эти несчастные пишут свои жалобы, и полиция, и суды, и… Да нет предела ее возможностям. Ее бизнесу больше десяти лет. И всем все было известно всегда. И вдруг, открыв свои слюнявые рты, они поверили, что после звонка тупой работницы произошла «утечка». И ее армия, и ее «крыша», и ее правоохранители дрогнули от бараньей толпы под забором. Да если бы она захотела, их бы не просто раскидали, и не всех целыми, они бы сидели по ее выбору в СИЗО, статья найдется. Ради нее все всегда находится. И собачий поводок, на котором повесили одну слишком строптивую владелицу маленького приюта, которая мешала Инессе. И тормоза отказали в машине другой, которая все порывалась посчитать ее, Инессы, миллионы, и ее же убитых собак. Она скончалась на месте. А любовник-водитель, бывший за рулем, уцелевший, с одним переломом, который все рвался дать показания из больницы, – вдруг ночью повесился на яблоне во дворе. Вот такие чудеса бывают в царстве Инессы. Все под контролем, все рукотворно…

Этот кусок, загаженный, пропитанный кровью и трупным запахом, на котором стоит приют, они с Романом просто решили использовать иначе. Она дала команду – не выносить и не зарывать несколько дней мешки с трупами и еще не трупами. Полиция сделала вид, что не может справиться, разгоняя толпу. Это было азартное занятие: наблюдать, как накаляются страсти, как такое количество людей заражает друг друга своим безумием, как они бросаются на ограду, на вооруженных охранников. Как их увозят «Скорые», а люди все прибывают… Тащат аппаратуру телевизионщики, среди них те, которые надо. Они знают, как возбуждать и провоцировать толпу. В толпу идут депутаты, прокуроры и всякие правозоозащитники. В том числе ее подруга из Общественной палаты. Она, конечно, разберется. Разберется и подъедет к ней в Испанию, расскажет то, чего Инесса не видела.

А потом, когда сброд будет выдержан до кондиции, когда он начнет терять надежду и ему расхочется жить до самоубийственных движений навстречу оружию или полицейским автозакам, тогда им разрешат войти.

Им разрешили войти после звонка Инессы из Испании. И началось это погребальное шествие с мешками, с вонючими черными мешками. И они полезли в них ковыряться, находить живых. Охрана тоже снимала, не только журналисты и любители. Инесса видела, как сидела в грязи и ревела от страха работница Амина, которая позвонила в редакцию. Она думает, что она такая первая. Она бы не сумела сосчитать то количество людей, которые за эти годы звонили и писали. Инесса и пальцем не шевельнула, это проверено: пустой номер. Никто не попрет против нее и Романа. Амине не повезло. Ей пришлось погибнуть за идею. За идею Инессы. Ее в той канаве, куда зарывают животных, уже никто не найдет.

А сейчас начнется такая муть, такая бесплодная потеха с заседаниями, на которых они все перекусают друг друга на тему, кто больше любит животных. Тем временем очищенный их руками кусок земли Роман разровняет бульдозерами. И там будет что ему вздумается: город-сад для них двоих или какая-то дорога, которую будут строить не один десяток лет. Дорога денег из бюджета на их счета.

А вот это лицо Инессе не нравится, мягко говоря. И не потому, что оно красивое. Инесса презирает женскую красоту как признак слабости, жертвенности. Такие бабы всегда оказываются чьей-то игрушкой. Они не могут принадлежать себе, что бы о себе не мнили. Виолетта Панова явно думает, что она не такая. Что она воительница, борец за правду. Господи, в чем душа-то держится?! А глаза такие, а слова такие… Она смотрит сейчас с экрана на Инессу и обращается к ней. Это глаза ненависти, слова презрения. А Инесса все медлит, все ждет. Не принимает решения. Как в игре… Нужно почувствовать момент, нужно понять сумму ставки.

Короче, она развлеклась. Отвлеклась. Пару часов позанимается делами, расчетами, финансовыми поступлениями, выводом… Потом… Потом начнется ее настоящая жизнь, в которой жизни других людей, как и жизнь вообще, – это всего лишь ставки, выигрыш, удача или проигрыш, возбуждающий иногда больше, чем удача.

Инесса играла и по-крупному, и по мелочи. Результат один: гнев против непокорности удачи или благосклонность к ее возвращению. В первом случае она продолжает до упора. Проигрывает миллионы, чтобы выиграть сотню. После удачи дает себе отдых и делает подарок. Она вызывает из флигеля молодого испанца, который работает у нее садовником. Очередного молодого испанца. Она их не запоминает по именам, так часто меняет. Называет всех просто Педро.

Инесса получит от него то, что хочет. На время погасит свой огонь. А потом смотрит почти брезгливо. Роман в свои черт знает какие годы куда более мужчина, чем эти альфонсы. Они так старательно работают, они счастливы любой лишней купюре. Они не знают ни азарта, ни вдохновения, ни страсти. Они – ремесленники. Так и пойдут по рукам хозяек жизни, пока не утратят свое жалкое «мастерство».

– Возьми деньги на столе, – скажет Инесса Педро номер пять за месяц. – Завтра ты получишь расчет. Ты будешь доволен.

И он уйдет, счастливый и мерзкий. Он будет доволен и тем, что получит хороший расчет, и тем, что она перестанет его мучить. Он спустит эти деньги в кабаках, будет кувыркаться с безмозглыми девками, а потом придет на всякий случай спросить, не возьмет ли она его опять. Нет. Она не пользуется тем, что уже выбросила.

Когда Педро ушел, Инессу выгнула ее судорога ненасытной и алчной твари-самки, которой нужно все и сразу, чтобы получить настоящее удовлетворение: она увидела вдруг перед собой тонкую шею Виолетты под красивым и ненавистным лицом. И руки Инессы сжались, ей показалось, что она слышит хруст позвонков.

За Виолеттой

В больницу, в которую Виолетта привезла Амину, приехал Армен. Он договорился с главврачом о том, чтобы пребывание Амины было засекречено на время следствия. Тем более ее нашли на дороге без документов. Следствию известно, кто она, но никто больше не должен знать, что Амина жива. До операции приедет эксперт-криминалист Масленников, проведет обследование, необходимое для экспертизы, будет присутствовать на операции.

Виолетта ехала в «Останкино» на запись передачи о «Приюте Инессы», вцепившись в руль, как в спасательный круг, ей казалось, что она слышит скрип своих зубов. Она сказала по телефону редактору Ане Голицыной, что не успевает заехать домой переодеться и помыться. Все придется сделать до записи. Попросила найти в костюмерной чистую кофточку ее размера. Аня ее встретила, проводила в душ, Виолетта мылась холодной водой, а потом горько плакала, закрыв лицо, заглушив плач полотенцем. Ей немного уложили волосы, она выбрала темно-синюю блузку из того, что принесла Аня. Села к столу. Посмотрела в глаза Инессе после слов оператора: «Поехали.

Снимаем».

Она говорила о животных, о подлом ужасном бизнесе. Ни слова об Амине. Но на самом деле она говорила о ней. О палачах по призванию, которые утратили даже инстинкт самосохранения, так поверили, что час их преступлений вечен.