– Себастьян! – взвыл старик.

– Иди! – рявкнул я и хлопнул ладонью по столу.

Клаас вывел Юлиуса из кабинета, а когда вернулся, спросил:

– А почему бы и нет?

– А если подумать?

Парень передернул плечами.

– Да чего тут думать? – удивился он. – Пекарский проезд – задворки, за него никто бузу устраивать не станет. А если площадь Грегора Первого себе отожмем – озолотимся.

Я устало откинулся на спинку кресла и задал наводящий вопрос:

– Площадь сейчас чья?

– Так ничья ж! – ответил Дега. – Людей туда легко заведем, никто даже пискнуть не успеет!

– А почему она ничья, напомни, – попросил я помощника.

Тот засопел, барабаня пальцами по кожаной обложке планшета, потом выдал:

– Решили так вроде.

– Вот! Решили. А кто решил?

– Ну все, чьи улицы на площадь выходят, – припомнил Клаас.

– Получается, – улыбнулся я, – нам придется всей этой кодле обратку давать?

– Сдюжим так-то, – произнес Дега уже без былой уверенности в голосе.

Я только головой покачал:

– В итоге нормально работать на площади не сможем. Пекарский проезд даром никому не сдался, но по нему тоже что-то решать придется, а тут еще похороны герцога Гастре на носу! Выгоды никакой – одни убытки!

– А при чем здесь похороны? – удивился помощник.

– Траурная процессия через площадь Грегора Первого пойдет, страже хвост накрутят, они там лютовать будут. И если нищие свару устроят, быстро всех оттуда попрут. Никто даже за двойную мзду на эдакое безобразие глаза закрывать не станет.

– Ну так-то да, – согласился с моими доводами Дега. – Значит, не лезем?

– Не лезем, – подтвердил я и поднялся из-за стола, когда в кабинет без стука прошел слегка раздобревший господин с напомаженными волосами, аккуратно подстриженными усиками и по последней моде приталенным камзолом с позолоченными пуговицами. – Здравствуй, Шарль! Заходи, заходи, дорогой!

– Приветствую, Себастьян! – протянул мне руку Фаре, после небрежно кивнул Клаасу: – Дега!

Я пожал терявшуюся в кружевной манжете ладонь, сделал над собой усилие, чтобы сразу не вытереть пальцы о штанину, и предложил:

– Выпьешь?

– Капельку вишневого ликера, – попросил Шарль и, не став тянуть, выложил, с чем пришел: – Есть возможность выйти на объемы, о которых мы говорили в прошлый раз!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я и указал помощнику на буфет: – Налей нам. Мне вина, будь добр. – И вновь обернулся к Фаре: – Излагай, Шарль.

– В Леме все срослось! – самодовольно улыбнулся тот, принял от Клааса пузатый бокал с ярко-красным напитком и прошелся по кабинету. – Если твой князек обеспечит оговоренные цены и сроки, мы вполне потянем эти объемы!

– Уверен? – засомневался я. – Пусть нам и скинут цены вдвое, но половина товара придет летом, а половина только будущей зимой. Стоит ли ввязываться? Ведь оплатить придется все и сразу.

– Стоит! – уверенно сказал Шарль. – Сейчас с каждой вложенной кроны мы получаем полторы на перепродаже и три с курилен, так?

– Так, – подтвердил Дега.

– При той же доходности мы увеличим объемы в три раза! В три!

– За счет чего ты обеспечишь такой рост? – засомневался я.

Пусть контрабандный дурман и стоил на треть дешевле легально ввозимого в Стильг, но рынок давно поделен, а от ценовых войн обычно случаются одни лишь убытки. Да и под аванс в любом случае придется заемные средства привлекать, а это удовольствие не из дешевых.

– Вот смотрите, – спокойно начал Фаре, – четверть первой поставки мы реализуем через свои курильни по прежним ценам. Если дадим послабления постоянным закупщикам, треть они у нас точно выберут. Больше им не осилить, но треть – точно.

– А остальное? – спросил я. – Делаешь ставку на Лем?

– Точно! При максимальной накрутке в полкроны наши коллеги готовы увеличить закупки вдвое! Но надо, чтобы все поставки в Драгарн шли только через них.

– Что?! – опешил Дега. – А рожа у них не треснет? Может, нам приплатить им еще?!

– Не кипятись, без них нам такие объемы не потянуть, – осадил я помощника и спросил у Фаре: – Шарль, они в последний момент с темы не соскочат?

– Всеми Святыми клялись, – уверил меня Фаре. – Да и кто им еще такие шикарные условия предложит?

– И сколько это всего получается?

– По всему выходит, что мы пристроим четыре пятых от первой поставки. Оставшееся до зимы скинем без проблем.

– Пятая часть – это сколько, двести бочонков? – засомневался Клаас. – Не надорвемся?

– Сто восемьдесят, – поправил его Фаре. – И нет, не надорвемся.

– Мы сейчас только вдвое больше за сезон реализуем, – напомнил я, – а рынок уже будет переполнен.

– Вся прелесть ситуации в том, – рассмеялся Шарль, – что с шестисот бочонков мы получим столько навара, что полностью покроем все расходы. Остальное – наша чистая прибыль. Поэтому сможем спокойно сидеть на товаре, дожидаясь, пока восстановятся цены. Больше тысячи бочонков первосортного опиума, подумать только!

– Тогда начинай разговаривать с людьми о предоплате и найди покупателей на оставшуюся часть.

– У нас еще полгода впереди.

Я допил вино и хлопнул ладонью по столу:

– Приступай! А я договорюсь о займе.

Тут тихонько приоткрылась дверь, Клаас выглянул и вернулся с каким-то конвертом.

– Извещение из банкирского дома «Стерлих и Грац», – пояснил он.

– На ловца и зверь бежит! – рассмеялся Шарль.

Я сломал печать и достал листок. Пробежался взглядом по выведенным каллиграфическим почерком строчкам и недоуменно нахмурился.

– Что-то случилось? – не удержался от вопроса Дега.

– Нет, – мотнул я головой. – Так и так собирался к ним заехать. Все к одному.

– Заложить карету? – уточнил помощник.

– Да, распорядись, – отослал я его из кабинета. – Шарль?

– Тоже пойду. – Фаре допил ликер и вслед за Клаасом вышел в коридор.

Оставшись в одиночестве, я еще раз перечитал извещение о зачислении на мой счет тридцати шелегов и запалил его от свечи.

Не стоило думать, будто марнийское имение Себастьяна вон Марта, графа Сольгрева вдруг начало приносить хоть какой-то доход. Нет, подобным образом давал знать о желании встретиться Малькольм Паре. За последние годы такое случалось раз или два и неминуемо оборачивалось для меня жутчайшей головной болью.

Я выкинул полыхнувшую огнем бумажку в камин и обреченно вздохнул.