ГЛАВА 11

Ноа

Я ударил его.

— Ты ударил его! — восклицает Милли.

— Он назвал тебя шлюхой.

Для меня этого достаточно. Тедди сделал бы также. Любой достойный парень сделал бы также.

— Ты не можешь так неуважительно относиться к женщинам, — говорю я, глядя на вырубившегося парня.

Тайлер что-то кричит, и затем я вижу, как к нам подходят офицеры безопасности. Не похоже, чтобы они куда-то спешили. Во всяком случае, они выглядят довольно расстроенными из-за того, что им вообще приходится покидать свои посты. Брэндон все еще без сознания на полу, его скула уже приобрела уродливый пурпурный оттенок.

Что, черт возьми, Милли нашла в этом парне?

— Привет, приятель, — говорит вышибала покрупнее. — Я уверен, что он это заслужил, как всегда.

— Как всегда? — Милли шепчет в шоке, и он продолжает:

— Но тебе лучше убраться отсюда. Должно выглядеть так, будто мы защищаем целостность бара. — Они оба наклоняются и поднимают Брэндона с пола. — Он не будет выдвигать обвинения.

— Никогда не выдвигает, — замечает другой парень, когда они уходят.

Я беру Милли за руку и тащу ее за дверь. Я так зол, что перед моими глазами появляется красная пелена. Как она могла уделять ему время, не говоря уже о своем теле? И то, как он смотрел на нее и говорил…

Если бы я был мультяшным персонажем, у меня бы сейчас из ушей шел пар.

— Ты сломаешь мне руку, Халк, — шутит она, спотыкаясь позади меня. Я отпускаю ее и набрасываюсь на нее. Ее глаза расширяются, и она замирает на месте.

— О чем, черт возьми, ты думала?

— Прошу прощения?! — кричит Милли, когда я начинаю возвращаться к ее дому. Это всего в полумиле вниз по дороге, и с такой скоростью, с какой меня охватывает гнев, я доберусь туда ровно за четыре минуты.

— Эй!

Она бежит, пытаясь догнать меня, пока, наконец, не сдается, и я чувствую, как она начинает отставать от меня. Мы идем так в тишине, Милли время от времени бежит трусцой, чтобы сократить расстояние позади, пока мы возвращаемся к ней домой. Когда я успеваю свернуть на ее подъездную дорожку, она снова заводится.

— Боже, ничего, бл*дь, никогда не меняется! Давай, Ноа! — кричит она. — Всегда устраиваешь сцены, гребаный беспорядок, а потом убегаешь и оставляешь других собирать чертовы осколки!

Я поворачиваюсь на каблуках, топаю обратно к ней, тяжело дышу, смотрю ей в глаза. Черт, она злится. И это меня заводит. Моя маленькая злючка. Но я тоже зол. Поэтому я не останавливаюсь. Вместо этого решаю подтолкнуть ее ближе к краю, проверяя ее пределы.

— Ты пускаешь в свою постель всякую дрянь, — рычу я.

— Не первый раз.

Мы оба молчим, пока этот маленький кусочек накопившегося гнева и сожаления сидит между нами.

— Что, черт возьми, это должно означать? — спрашиваю ее, хотя уже знаю. Я знаю, что она говорит обо мне. Я знаю, что причинил ей боль. И она явно долго держалась за эту обиду.

— О, я думаю, ты знаешь, что это значит, Ноа, — выплевывает она, отталкивает меня со своего пути и идет по своей подъездной дорожке. Я легко догоняю ее, когда она обходит дом сбоку и поднимается на крыльцо.

Качели все еще сломанные наполовину висят, наполовину лежат на деревянном полу веранды. Я делаю мысленную пометку починить ее завтра.

— Я сказал, что сожалею, Милли. — Мой голос тверд. Я не хочу идти по этому пути. Я извинился, и она простила меня. На этом все должно было закончиться. То, за что она держится, слишком болезненно для меня. Я не хочу мусолить эту тему.

— О, да, Ноа. Я забыла. Твои невероятно искренние, не пытающиеся залезть мне в штаны, извинения. Вот эти, верно? — Она замолкает на секунду. — Да, я помню. Интересный факт: извинения не означают, что вся боль просто исчезает, черт возьми.

— Милли, — стону я, вытирая руками лицо, внезапно ощущая усталость, когда прихожу в себя от адреналинового кайфа. — Мы можем не делать этого?

Она усмехается.

— Не делать? Ты что, издеваешься надо мной? — Милли дико жестикулирует руками в мою сторону. — Ты все это начал! Ты пошел и ударил Брэндона без всякой причины.

— О, у меня была причина. Он проявил к тебе неуважение, — перебиваю я, делая шаг ближе, врываясь в ее личное пространство.

— Неважно. А потом ты вытаскиваешь меня из бара, как пещерный человек, претендующий на свою собственность. А потом! — кричит она. — А потом ты фактически оставляешь меня позади, заставляя идти домой в одиночестве, потому что у тебя ужасное настроение!

— Следи за своим языком, моряк Джерри, — говорю я, улыбаясь ей сверху вниз. Ее отношение направило мой гнев в совершенно другие эмоции. — Ты итак сегодня много раз обматерила меня.

— Пошел ты! — кричит она, толкая меня в грудь.

Я хватаю ее за руки и притягиваю так, что ее тело крепко прижимается к моему. Она теплая, и соленый запах океана смешался с шампунем с ароматом кокоса. Это головокружительное сочетание, и я хочу большего.

— Плохая девочка Милли, — ворчу я, когда она пытается вырваться из моих объятий. — Я думаю, мне нужно преподать тебе урок хороших манер.

Прежде чем она успевает среагировать, я наклоняюсь и поднимаю ее, перекидывая через плечо. Она визжит, а затем начинает бить меня по заднице снова и снова. Я вхожу в гостиную, и Энни только виляет хвостом, когда я глажу ее по голове по пути в спальню.

— Тьфу, предательница! Ты никогда не была на моей стороне!

— Она знает, кто здесь главный, — говорю я, прежде чем сильно шлепнуть ее по заднице. Поскольку платье, которое на ней надето, задралось у нее на бедрах, когда я поднял ее, между моей рукой и ее кожей нет ничего, кроме трусиков.

— Ай! — кричит она на меня, снова шлепая по моей заднице. — Больно, Ноа!

— Я предупреждал тебя, злючка, — говорю я, бросая ее на кровать. — Пришло время преподать тебе урок.

Она переворачивается и пытается переползти через кровать, но я хватаю ее за лодыжку, притягивая обратно к себе. Платье задирается еще выше, собираясь над бедрами и обнажая сексуальные белые кружевные трусики. Они так идеально подчеркивают мягкий изгиб ее попки, что мне не терпится вонзить в нее зубы.

— Ах, ах, ах, — говорю я, забираясь на нее сверху, устраиваясь на ее бедрах, чтобы она не могла пошевелить ногами. Я провожу ладонями вверх по задней поверхности ее бедер и по заднице. Ее кожа