— Кевин, как всегда, соврал. Мы с Тамарой ни разу не говорили о браке. А через два дня после той мартовской вечеринки, когда я поцеловал тебя, мы с Тамарой больше не встречались. Я понял, что если меня так сильно потянуло к тебе, я не готов связывать себя обязательствами с другой.

— А потом мы с Кевином вернулись с Ямайки, успев обручиться.

Еще один яркий пример, когда что-то делается в неподходящее время.

Эйден перекатился на спину и уставился в потолок.

— Я жалею, что познакомил тебя с Кевином. Мне было так паршиво сознавать, что он занимается с тобой сексом.

Но ей было гораздо хуже смотреть сегодня на Эйдена и Тамару, зная, что те в самом деле занимались сексом, в то время как у нее с Кевином ни разу не было и намека на сексуальные отношения. Но Эйден еще не знает об этом, и Корри не была уверена, стоит ли ему рассказывать.

— Кевин не очень-то хорошо с тобой обращался, Корри. Это было очевидно, когда ты появилась на семейном сборище без него, — продолжал Эйден.

Не будь она так привязана к родителям Кевина, она бы вообще никогда не посещала эти сборища. В то время как его семья была дружной и сплоченной, ее семья была расколотой ожесточенными сражениями, связанными с разводом. Поэтому ей было так уютно в семье О'Брайен, и вот теперь придется расстаться с ними из-за огромной ошибки, которую она совершила, обручившись с мужчиной, которого не любила.

— Эйден, ты любил Тамару?

Он вздохнул.

— Я не уверен, что понимаю значение этого слова.

— Я тоже не уверена. — Но в одном она все же была уверена — она узнает это, если продолжит свои отношения с Эйденом, и потому спросила: — А ты знаешь, что ожидает нас с тобой?

— Я только знаю, что слишком долго хотел быть с тобой. Но тебе решать, хочешь ли ты, чтобы наши отношения развивались дальше.

В этом-то и была проблема. Решится ли Корри, заранее зная, что расставание может быть непомерно тяжелым для нее? Или надо закончить их отношения прямо сейчас? Ведь она не сомневается, что Эйден может предложить ей всего лишь интрижку. Сексуальное развлечение. Великое бегство от реальности. Но, когда он смотрит на нее так серьезно и кажется таким искренним, вся ее способность сопротивляться его чарам рушится.

Корри погладила его по щеке.

— И никаких ожиданий чего-то большего после этого уик-энда?

Он взял ее руку и поцеловал ладонь.

— Мы будем делать шаг за шагом и смотреть, к чему это приведет нас.

И уже через мгновение Эйден опять начал ласкать ее. Корри очень хорошо понимала, каким будет следующий шаг, и намеревалась осуществить его как можно лучше, чтобы у Эйдена остались о ней только хорошие воспоминания.

Наутро Корри не обнаружила Эйдена в кровати. Было около восьми, и до отлета оставалось еще несколько часов. А значит, у них еще есть время.

Она села на край кровати и закатила глаза. Всего за одну только ночь Эйден О'Брайен пробудил в ней такую страсть, о которой она в себе и не подозревала. Ее неискушенная плоть просто жаждала повторения ночного опыта, хотя тело ныло от непривычных физических нагрузок.

Сейчас она могла бы расслабиться в приятной теплой ванне и в то же время надеялась, что Эйден поможет укротить ее бунтующую плоть, если ей удастся убедить его присоединиться к ней в небольшой водной игре.

С этой греховной мыслью она пересекла комнату и начала рыться в своей сумке в поисках огромной футболки, которую взяла с собой. Надев ее, она вошла в гостиную, чтобы поискать своего несравненного спутника на этот уик-энд, но его нигде не было видно. И все же она надеялась, что он скоро вернется.

Эйдену не особенно хотелось идти на эту раннюю встречу, но его достоинство не позволило ему отказаться от нее. Войдя в кофейню, он сразу же увидел Тамару, сидящую за угловым столиком возле окна. Как обычно ее прическа была идеальной, и костюм был от хорошего дизайнера. Несмотря на их не вполне дружеское расставание, он признал, что она что-то значила для него, когда они были вместе. Но не теперь. Единственная женщина, которая его теперь интересовала, находилась наверху, и он планировал вскоре вернуться к ней — как только уладит это, как оказалось, незаконченное дело.

Эйден подошел к ее столику и сел за него.

— Тамара, у меня мало времени.

Она улыбнулась, несмотря на его нетерпеливый тон.

— И тебе доброго утра, Эйден.

Подошла официантка с чашкой кофе.

— Мне, пожалуйста, две чашки на вынос, — сказал он, подчеркивая слова «на вынос».

— Где твой друг? — спросила Тамара, когда официантка ушла. — Торри, кажется?

Она чертовски хорошо знала, что это не так.

— Корри еще спит.

— Вы поздно уснули, я полагаю. Но ничего меньшего я от тебя и не ждала. Я помню, как мы несколько раз провели в кровати целое воскресенье.

Ему не хотелось идти по дороге воспоминаний.

— О чем ты хотела поговорить?

— На самом деле я хотела кое-что рассказать тебе прежде, чем ты узнаешь об этом от других. — Она вытянула руку, демонстрируя огромных размеров бриллиант. — Я помолвлена.

Эйден ожидал, что испытает укол ревности или его постигнет разочарование. Но ни того, ни другого он не почувствовал.

— Поздравляю. Кто счастливчик?

— Камерон Фарр.

Один из директоров студии с репутацией распутника.

— Не знал, что вы встречаетесь.

Она положила локоть на стол и оперлась щекой о ладонь.

— Уже полгода. Не могла же я ждать тебя вечно.

Недолго же она ждала его.

— Я счастлив за тебя, Тамара. Всего тебе наилучшего. Что-нибудь еще?

— Честно говоря, да.

Она скрестила руки.

— Эта Корри — она что, особенная? Больше, чем ты можешь себе представить.

— Она чудесная женщина.

— Серьезно?

— Мы друзья, Тамара. У тебя есть какая-то особая причина для такого допроса?

— Да. Халл сказал мне, что у нее большой потенциал и что одна из кабельных сетей заинтересовалась ею.

Эйден не был удивлен, что его бывшие коллеги уже узнали об этом. В киношной среде новости распространяются моментально.

— Что-то еще?

— Хотела дать несколько советов. Может быть, лучше закончить все это сейчас, пока ты не разбил ей сердце, как разбил мое?

Он не мог рассматривать это в ближайшем будущем.

— Я никогда не хотел ранить тебя, Тамара. Ты очень нравилась мне. Но я не мог заставить себя полюбить тебя.

Она вздохнула.

— Один всегда любит сильнее другого, разве нет?