Вопрос не был обращен прямо к Крони, и потому он не ответил.

Мокрица дотронулся до его руки мягкой, скользкой холодной ладонью:

– Ты плохо слышишь? Где пистолет?

Мокрица поглядел Крони в глаза, и тот на всякий случай зажмурился. Мокрица засмеялся.

Крони открыл глаза. Его никто не бил. Мокрица задумался. И тут Крони удивился. Стражник Спел протянул за спиной Мекиля руку и снял что-то со стола. Снял и спрятал. Что это могло быть?

Стражник ударил Крони палкой по плечу, и удар был слабым. Нарочно слабым, будто Спел и не хотел бить трубаря.

– Не жалей, – сказал Мокрица.

И тогда Крони понял, что утащил со стола полицейский. Это был опознавательный знак того человека, что умер в подземелье.

Спел сказал Крони:

– Ну держись, грязная скотина!

Замахнулся, но удар опять несильный.

Крони на всякий случай взвыл.

– Не убей, – сказал Мокрица. – Что-то тут еще должно было лежать. Вот забыл. – Мокрица разглядывал куски проводов, коробочки, барахло, набранное Крони в подземелье, картину, связку ключей…

Крони почувствовал, как напрягся, замер Спел.

Крони Мокрице не поверил. Опознавательные знаки должны тут же передаваться в квартал. Если у тебя чужой знак, значит, ты убил того человека. Или нашел труп. Мокрица о знаке забыть не мог. Но ведь забыл!

– Итак, – сказал Мокрица, – если ты обещаешь вести себя хорошо, мы не будем тебя сегодня мучить. Все устали. Пора спать. Правда?

– Правда, – сказал с облегчением Крони.

– Ой, ты, оказывается, шутник, – удивился Мокрица. – Ты и в самом деле думаешь, что мы отпустим тебя отдыхать, не спросив, кто тебя затянул на Чтение, кто послал искать оружие.

– Честное слово, я не искал оружия.

– А что?

– Я заблудился.

– Я верю, что ты не искал оружия. Тем хуже – нам придется узнать, что ты искал. И кстати, когда будешь рассказывать, не забудь вспомнить, кому отдал пистолет. Или там было два пистолета? Пойми меня правильно: я отвечаю за спокойствие и безопасность нашего вечного города. И не могу допустить, чтобы пистолетами владели люди, которые могут иметь вредные замыслы. Отведи его, Спел. Там, у старшего, есть список вопросов, ну, как обычно. Только не до смерти. На твою ответственность. Потом он пойдет вниз, покажет, где оружие. Это очень важно. Да, совсем забыл, – догнал их голос у двери. – Ты не подскажешь мне, Спел, чего не хватает из предметов, изъятых у государственного преступника трубаря Крони?

– Не знаю, Мекиль, – сказал Спел беззаботно. – Я же не чистил его карманов.

– Ну конечно, конечно, прости меня, мальчик.

Для того чтобы попасть в камеру пыток, им пришлось пройти длинным коридором. Крони старался ни о чем не думать и не вызывать в воображении комнату и тело Сухорукого.

Спел шел совсем близко.

– Не оборачивайся, – заговорил стражник быстро. – Делай, как я тебе скажу, но ни слова Мокрице. Меня погубишь и себя не спасешь. Как войдешь в комнату, падай на колени, кричи, что все расскажешь!

– Но я не расскажу.

– От тебя и не потребуется. Это уж моя забота. Только разыграй ужас. Он будет следить за тобой. Да и испугаться тебе нетрудно.

– Нетрудно, – согласился Крони. – А куда ты дел…

– Заткнись.

Охранник распахнул низкую дверь, и из камеры сладко пахнуло горелым.

Спел ткнул Крони в спину чем-то острым.

Крони ввалился в камеру. Сухорукого не было. Вместо стекла между камерой и кабинетом Мокрицы было темное глубокое зеркало.

Крони и не надо было разыгрывать ужас.

Палачи надвигались с двух сторон, и длинные мокрые веревки волочились за ними по пятнистому полу.

– Не надо! – закричал Крони.

Палачи приближались не спеша, куда им спешить?

Крони рухнул на колени. Все равно не держали ноги.

– Я все скажу, – бормотал он, хотя ему казалось, что кричал. – Я все скажу!

Стало темно, он полетел куда-то в пропасть, к Огненной Бездне, и темнота кружилась, словно огоньки внутри привидения, и Крони пытался ухватиться за что-то, и сквозь толщу камня он услышал чей-то знакомый голос:

– Готов.

И другой голос, гулкий, отражающийся от стен пропасти, спросил:

– Придет в себя?

И первый голос ответил:

– Безнадежно. Он глубоко ушел.

Глубоко, думал Крони, я глубоко улетел.

– Если не очнется, – сказал гулкий голос, – отнесите в камеру.

– Он сломался, – сказал первый голос. – Утром он будет мягкий.

Да, я буду мягким, как паутина, хотел подтвердить Крони, но наступила полная тьма.

– Мне нужно к нему, – сказал далекий гулкий голос.

– Он все еще отключенный, – ответил другой. – Я только что проверял. Господин директор Мекиль очень беспокоится.

– Знаю, я по поручению его милости. Ты меня знаешь.

– Как же не знать.

Оба голоса знакомы. А кто такой господин директор Мекиль? А, ведь это Мокрица. Конечно, это смешная мокрица… Скрежет. Наверно, открывается решетка в служебный туннель. И он вспомнил, что он – трубарь. Как его зовут – не важно. Он трубарь.

Голос был совсем рядом:

– Ты слышишь меня, Крони?

Правильно, подумал он. Меня зовут Крони. Именно так. Трубарь Крони. Очень жалко трубаря Крони. Почему? Он попался. Его убьют.

– Крони! Это я, Спел.

Что-то прохладное дотронулось до носа Крони и взорвалось едким и отвратительным запахом.

Его хотят задушить!

Он рванулся куда-то, но его держали.

– Спокойно, – сказал Спел. – Потерпи. Сейчас ты придешь в себя.

Крони открыл глаза. Спел убрал влажную тряпку. Крони закашлялся.

– Что случи… – попытался спросить он, но закашлялся.

– Молчи, – прошептал Спел. И тут же вслух: – Бредишь, голубчик. Ну мы тебя быстро в норму приведем.

Крони молчал. Память вернулась к нему.

Спел наклонился к самому уху:

– У Мокрицы сюда идет слуховая труба.

Спел вынул из верхнего кармана опознавательный знак. Что-то вертелось в голове, что-то связывающее стражника и того мертвеца. Но что?

– Ты где это нашел? – прошептал Спел. – Ты убил его?

Крони отрицательно покачал головой, и в голову словно вонзились тупые иголки.

– Он был мертвый?

– Нет.