– Поверил? Мокрица никому не верит.

– Я все ловко сделал.

– И что он еще тебе рассказал? – Девушка не смотрела на трубаря.

– Сама спроси, Гера.

Гера уселась во второе кресло. Крони остался стоять.

– Расскажи о Лемене. О том, у кого ты взял знак.

И тогда Крони вспомнил.

– Вы – Гера Спел? – спросил он.

– Только сейчас догадался, темнота, – ухмыльнулся Спел.

Гера закашлялась, вынула из широкого рукава белый платок, приложила к губам.

– Значит, он говорил тебе о моей сестре? – спросил Спел.

– Говорил.

– Если говорил, был еще жив, – сказал Спел. – Ты слышишь, сестра?

– Он потом умер, – сказал Крони. – Он умирал, и я принес ему воды. Он мне рассказывал. Потом умер.

– Когда это было?

– Вчера. Конечно, вчера.

– Где?

Гера поднялась с кресла и подошла совсем близко к трубарю. От нее приятно пахло. Наверно, мылом. И глаза у нее были синие, а на платке, который она все еще держала у рта, – красные пятна.

– Глубоко, внизу.

– В заброшенных секторах?

– Рядом с Огненной Бездной. У города Предков.

– Ты там был? – удивился Спел. – Врешь.

– А ваш Мокрица мне поверил.

– Он был жив вчера? – спросила Гера, словно не могла поверить.

– Он умирал, – сказал трубарь. – Я напоил его водой.

– Что он тебе сказал?

– Он мне показал путь дальше.

– Куда?

– Дальше, к привидениям. Привидения помогли мне найти библиотеку.

– Он говорил обо мне? – спросила Гера.

– Говорил.

– Почему он умер? – спросил Спел. – Ты его убил?

– Я никого не убивал.

– Врет, – сказал Спел своей сестре. – Он только что убил стражника.

– Неправда, – сказал Крони. – Стражника убил Спел. Задушил. Я никого не убивал.

– Он сомневается в правдивости слов благородного офицера стражи, – сказал Спел, глядя в потолок. – Мне придется вернуть его в камеру пыток.

– Погоди, брат, – сказала Гера. – А почему он умер?

– Он был худой и больной. Вы не были в нижних ярусах. Там нельзя прожить и одного дня.

– А ты знаешь, когда он ушел отсюда? – спросила Гера.

– Нет.

– Больше трех десятков дней назад.

– А чего же вы его не выручили?

– Директора решили, что он должен умереть, потому что нарушил закон, – сказал Спел, кривя маленький красивый рот.

– Он был инженером, – сказала Гера. – Его бы не тронули, если бы не Мокрица. Мокрица боялся Леменя. Тебе этого не понять.

– Не понять, ваша милость? – удивился Крони. – А меня здесь считают чуть ли не за главного заговорщика.

– Не хвались, трубарь, – сказал Спел. – Ты – скот.

– Мы – скоты, – разозлился Крони, – потому что нас держат взаперти. Мы грязные, вонючие, вшивые, с нами разговаривать не хочется, мы не видели книг, и, если бы нас пустить в вашу прекрасную комнату, госпожа, мы сорвали бы со стен всю эту материю и разорвали ее на платья нашим женщинам, которых мы бьем и с которыми обращаемся как со зверями. Но виноваты в этом ваши отцы и ваши деды. Это они отняли у нас Город Наверху, где светло, где текут большие реки и можно мыться каждый день. Там мы ничем бы не отличались от вас.

– Чепуха, – сказала прекрасная Гера Спел. – Мы родились от разных предков. Ваши предки были как черви, копались в грязи. Мы не можем стать одинаковыми.

– Постой-ка, – произнес вдруг Спел, выпрыгивая из кресла. – Погоди, как, ты сказал, зовут твоего инженера, который вбил тебе в голову эти мысли?

– Инженер… Зачем тебе знать, стражник? Ты его не поймал. И не поймаешь.

– Рази, – подсказала Гера. – Конечно, это чудак Рази. – Ты помнишь его? Он приходил с Леменем. Ты знаком с Рази, трубарь?

Крони не ответил.

– Вот кому он отдал пистолет! – воскликнул Спел. – Мокрица дорого бы дал за эту весть.

– Забудь о своем Мокрице, – прервала его Гера. – Ты как маятник часов. Ты всегда был такой. Ты бежал к отцу выпрашивать сладости за то, что подсмотрел у нас с покойной сестрой, а потом бежал к нам и говорил, что отец обо всем знает.

– Не обвиняй меня в детских грехах, сестра, – улыбнулся Спел. – Ты хочешь, чтобы я рассказал трубарю о твоих? Он и так слишком ученый. Когда все трубари станут такими, нам с тобой придется вместо них чистить нужники. Твоим ручкам это вредно.

– Когда меня мучил Мокрица, когда отец забыл обо мне, ты мне помог? Ты меня спас? Ты трепетал за свою драгоценную шкуру.

– А кто вытащил Леменя и помог ему убежать?

– Помог, потому что Лемень тоже кое-что знал о тебе.

– И этого трубаря я спас. И привел сюда, – маленький рот Спела дергался как от боли.

– Ваша милость, – вмешался в спор Крони. – Если случится, как мы хотим, то не будет грязных и уродливых людей.

– Ах, перестань, – отмахнулась Гера. – Всегда кто-то остается наверху. И если вы гнилые снаружи, то мы – внутри. Вот и вся разница.

Спел молчал, ему было невесело. Он был зол и не мог оторвать взгляда от красных пятен на платке сестры.

– Да, мы гнилые, – повторил Крони упрямо. – Но как только мы найдем путь наверх, все изменится. Я вам точно говорю.

– Какой еще путь наверх?

Гера снова закашлялась, и мужчины ждали, пока припадок пройдет, не знали, как помочь, и когда Спел все-таки сделал движение к ней, девушка вытянула перед собой руку, останавливая его.

– Туда, где всегда светло. Где потолок высоко и растут деревья, – сказал наконец Крони.

– Где он наслышался такой чепухи? – спросила Гера тихо, садясь и скручивая платок.

– У него есть картинка, – сказал Спел. – Какая-то фантазия. Когда он искал оружие, он…

– Я не искал оружие, – сказал Крони, – я искал библиотеку, я искал книги о Городе Наверху. Я верю в Город Наверху. И я слышал ученого человека, старого, который знает об этом городе. Его держали в темнице…

– Сумасшедший Рал-Родди, – сказал Спел сестре, и она кивнула, будто никакого другого имени не ожидала услышать. – Он давно умер.

– Нет, он жив.

– Еще очко в пользу Мокрицы, – сказал Спел. – Если я приду к нему с такими вестями, он меня простит. И за Леменя, и за украденный знак.

– Мокрица никогда никого не прощает. Ты знаешь, – сказала сестра. – Продолжай, трубарь.