крупный землевладелец, офицер кайзеровского генштаба и военный дипломат, он, как ни удивительно, не пользовался авторитетом влиянием. Массам фон Папен был чужд. Элита считала его несерьёзным персонажем. Характерно, что при крайне консервативных взглядах, он входил не в ДНФП, а в Центр — консерваторы уважали людей жёстких, тогда как центристы отличались большей терпимостью. Но именно такой политик более всего годился на роль председателя ликвидационной комиссии Веймарской республики, в которую после Брюнинга окончательно превратился кабинет министров Германии. О таком контрагенте Гитлер мог только мечтать.

С самого начала Папен повёл политику постепенного подключения НСДАП к государственной власти. Этот курс уже однозначно преобладал и в окружении Гинденбурга, ставшем «президентской семьёй» в духе российских 1990-х. В нём рулили сын и адъютант президента Оскар фон Гинденбург и военный министр папеновского правительства Курт фон Шлейхер, чья связка отдалённо напоминает взаимодействие Татьяны Дьяченко с Борисом Березовским.

Символично, что Шлейхер занял место генерала Вильгельма Гренера — «немецкого Корнилова», в ноябре 1918-го в союзе с социал-демократами и фрейкорами подавившего коммунистический мятеж. Причиной его увольнения был изданный 14 апреля 1932 года приказ о запрещении СА и СС, проигнорированный нацистами и отменённый два месяца спустя. Последовательное проведение гренеровского курса могло изменить мировую историю, тем более что генерал реально претендовал на канцлерство. Устранением Гренера элита дала однозначный сигнал: потомки меченосцев готовы поделиться властью с уголовно-кастетной рванью. Не понимая, что в новые времена кастет сильнее меча.

Низы хотят и могут

Наибольшую популярность НСДАП завоевывала в ремесленно-торговом классе и в криминальной среде. Германская «мелкая буржуазия», иначе говоря, люди самостоятельного труда, в отличие, скажем, от французских братьев по классу, не вдохновлялись принципами 1789 года. Она с большой прохладцей относились к идеям демократии и прав человека, куда больше уважая такие понятия, как авторитет и порядок. Послереволюционное увлечение республикой оказалось поверхностным и мимолётным. Кризис сдвигал эти слои от консерватизма к праворадикализму, от национализма к шовинизму и расизму. Надо сказать, политическая предрасположенность к такой эволюции у германского крепкого хозяина была.

Боевой союз ремесленного сословия, возглавляемый штурмовиком-часовщиком Эмилем Морисом, работал в очень благоприятной среде. Именно мелкие предприниматели, мастера и купцы, сплошь и рядом работающие в собственных мастерских и лавках собственными руками, создавали основной костяк нацистских когорт. Большие успехи были достигнуты также в обработке крестьянства, в 1920-е совершенно индифферентного к нацизму. Сельскую сеть НСДАП возглавил агроном Вальтер Дарре, фанатичный мистик «крови и почвы», считавший крестьянство носителем высших качеств арийской расы.

С готовностью шли за Гитлером уголовники, вдохновлённые образом Весселя. Такие видные фигуры партии, как Борман, Пфефер, Эссер, Штрейхер, Хейнес, сами имели судимости по уголовным статьям. Этот штрих биографии считался в НСДАП и особенно в СА лучшей рекомендацией (хотя, как уже говорилось, поначалу закрывал путь в СС). Материализующийся призрак революции, социального переворота и большого передела притягивал в партию людей, чьим образом жизни были перманентная борьба, риск и насилие.

Подобные элементы социальной базы не восхищали новых симпатизантов Гитлера из высшего чиновничества, крупного капитала и родовитой аристократии. Наглые полунищие штурмовики, уже начинающие грабить награбленное, вызывали омерзение «золочёной сволочи». Но именно они были силой Гитлера, делавшей его серьёзным партнёром в серьёзных делах.

Лидером штурмовой фронды начала 1930-х стал командир СА Вальтер Штеннес — одна из ярчайших фигур в истории нацизма. Боевик до мозга костей, прошедший кайзеровскую армию, фрейкор и службу в тайной полиции, он придерживался леворадикальных социал-фашистских взглядов в духе даже не Грегора, а Отто Штрассера. Коммунисты, буржуа и стародворянские «фоны» в равной степени были для Штеннеса врагами немецких трудящихся, к которым он себя причислял и ради которых пришёл в НСДАП. Когда под командованием Штеннеса оказались тысячи бойцов СА, партийное руководство в Берлине и Мюнхене получило массу проблем.

Люди, подобные Штеннесу, напрочь не принимали ни законных методов борьбы за власть, ни альянса с элитными кругами. Каждый шаг Гитлера на этом пути вызывал у них приступы бешенства: национал-социалистическая революция, кровавая месть врагам и предателям реально стали в повестку дня, а фюрер вихляет и лабудит, сговаривается за нашей спиной! А ведь в партийном руководстве есть настоящие национал-социалисты — братья Штрассеры!

Грегор Штрассер в те годы твёрдо держался вторым человеком партии. Он опирался на преданные ему северогерманские парторганизации. В 1929 году штрассеризм обрёл новую структурную опору. Вопреки сопротивлению мюнхенского партруководства, запрещавшего классовую борьбу, было санкционировано создание своеобразных нацистских профсоюзов. Национал-социалистические производственные ячейки (НСБО), возглавленные молодым рабочим организатором Рейнгольдом Муховым, быстро распространялись на предприятиях Германии. В 1932 году численность НСБО превысила 100 тысяч человек. Это было несопоставимо с основными, социал-демократическими профсоюзами, объединявшими почти 5 миллионов, и с профсоюзами католическими, в которых состояло почти 1,2 миллиона. Однако НСБО втрое превышали прокоммунистические профсоюзы. Таким образом, значительно уступая СДПГ во влиянии на рабочий класс, нацисты вполне на равных конкурировали здесь с КПГ.

Около 200 тысяч рабочих, по данным на 1932 год, влились полумиллионную массу Штурмовых отрядов. Актив НСБО спаивался с боевиками СА. Одни требовали экспроприации капитала и власти рабочих, другие рвались в революционные бои против плутократов, евреев, марксистов и коммунистов (существенно, что понятия «марксист» и «коммунист» были не только не синонимами, но зачастую противопоставлялись: марксистской была антикоммунистическая СДПГ, опора Веймарской республики, против который коммунисты боролись с не меньшим остервенением, нежели нацисты). «Мы, пролетарские элементы» — говорил Штеннес. Наиболее радикальный из социалистов НСДАП — Отто Штрассер прямо ставил перед Гитлером вопрос: сохранит ли он после прихода к власти капиталистическую собственность? «Разумеется, я не идиот, чтобы разрушать немецкую промышленность!» — вопил фюрер.

Первый взрыв произошёл в августе 1930 года. Штеннес потребовал от берлинского гауляйтера Геббельса своевременной оплаты штурмовых акций и включения штурмовиков в список кандидатов НСДАП на выборах в рейхстаг. Геббельс решился на конфликт, сняв с партийного офиса охрану СА и заменив командой СС. 30 августа парни Штеннеса раскатали эсэсовцев и разгромили партофис. Насмерть перепуганный Геббельс совершил позорный поступок: вызвал на помощь полицию, возглавляемую в Пруссии социал-демократом Карлом Зеверингом и фактически подчинённую руководству СДПГ.

3 сентября из Мюнхена в Берлин срочно прибыл Гитлер. Обходя шалманы, где по-хозяйски расселись штурмовики, фюрер довольно-таки униженно уговаривал их. Он безоговорочно принял финансовые условия Штеннеса. В знак политической уступки был отстранён от командования СА Пфефер фон Саломон. Формально во главе СА встал сам фюрер, но оперативное командование поручалось Эрнсту Рему, срочно вызванному из Боливии и немедленно явившемуся.

Рем был известен как вернейший паладин Гитлера. У настоящих мужиков, из которых состояла штеннесовская братва, имелись к