Юлий заметил трещину в асфальте. Кровь, какая-то ее часть, вполне могла уйти через эту трещину и впитаться в грунт.

Что и требовалось доказать.

* * *

Когда Юлий говорил Ольге, что теперь может предсказывать будущее по снам, то думал, что шутит, однако все это оказалось слишком похожим на правду. Словно в тумане, он шел по тротуару в сторону своего дома. Он не знал, правильно ли делает, решив не ставить в известность коллег, сам будучи уверенным почти на все сто – Лапова уже нет в живых. И дело было не только в крови на асфальте. Неподалеку от дома полковника Юлий нашел тот самый металлический обрезок арматуры, которым во сне ударил полковника по затылку. Покрытая бурыми пятнами засохшей крови железка лежала в прошлогодней желтой траве в полутора метрах от деревянного домика, какие обычно ставят на детских площадках. Там, куда он зашвырнул его, правда, во сне Юлию казалось, что это большая собачья конура.

Арматурный обрезок он оставил на том же самом месте. Не рассказывать же Сычу про сон. Не поверит. А если допустить, что поверит, то тогда обязательно спросит, куда Юлий девал мертвое тело. Ведь во сне убивал именно он.

Юлий шел домой, не разбирая дороги. Задевая локтями прохожих, шипящих ему вслед ругательства. Ему было все равно. Он думал о том, что реально могло произойти прошлой ночью.

Ольга когда-то рассказывала ему о лунатиках – людях, страдающих сомнамбулизмом. От этой болезни страдают более двух процентов взрослых людей. Она так утверждала. Даже зафиксированы случаи, когда лунатики не просто вставали и ходили, а заводили автомобиль и ездили на нем, после чего как ни чем не бывало возвращались в постель и продолжали спать.

А что, если и Тараскин лунатик? Заснули они с Ольгой приблизительно около часа ночи. Во сне он поднялся, незамеченным покинул квартиру и прошел несколько кварталов до дома Лапова. Возможно, он не собирался никого убивать, но, наткнувшись на недруга, укладывающего в багажник машины снаряжение для охоты, вооружился попавшимся под руку металлическим прутом и напал. После, вернувшись как ни в чем ни бывало домой, часть пережитого за ночь увидел во сне.

Однако если его причастность к убийству Лапова чисто теоретически можно было допустить, то к смерти Пасечника он точно не имеет никакого отношения. Хотя бы потому, что еще несколько часов назад просто-напросто не знал, где тот живет. А ведь эти два преступления, Юлий был в этом убежден, необходимо было рассматривать в связке.

Прогулка на весеннем воздухе успокаивала. Мысли становились четче, уравновешеннее. Итак, кровь. Первый довод в его пользу. Убей он полковника, он бы непременно в ней перепачкался. Крови на нем не было. Второй довод – его одежда. Утром он обнаружил ее в тех же местах спальни, где разбросал накануне, и в том же самом положении. Юлий хорошо это помнил. Ну не в трусах же он рассекал по ночному холодному городу. И наконец, самое главное – труп и машина. Где они?

Нет, Лапова он не убивал. А сон? А сон – это вообще из области иррационального, и при расследовании он может только мешать. Значит, до поры до времени его надо просто выбросить из головы. Найденный кусок арматуры – обычная железка с бурыми пятнами, а никакая не улика. Уликой она станет только при наличии трупа. А пока, как говорится, нет тела – нет дела. Может, Лапов уже сидит дома и хлещет коньяк за помин души своего приятеля, а Юлий напридумывал себе черт знает что?

Юлий свернул в узкий, образованный домами проход. Вошел в свой двор и остановился как вкопанный – темно-синий джип полковника «Тойота-Прадо» с хорошо знакомыми «блатными» номерными знаками «7007» стоял в двадцати метрах от его подъезда. Сюрприз!

Описав полукруг, Юлий зашел со стороны лобового стекла. Внутри никого не было. Колеса относительно чистые. Не похоже, что они сегодня ездили по грунтовым дорогам среди полей и лесов. Не исключено: Лапов наплел супруге про охоту, а сам завис у другой женщины. А что? Ходок он известный. С другой стороны, никогда ранее Тараскин не замечал здесь его автомобиля. Перебрал в памяти всех знакомых соседок, вероятных кандидаток в любовницы Лапова. Никаких идей не было. Юлий подошел совсем близко. Стекло со стороны водителя было чуть приспущено. Он обошел машину. На заднем бампере имелись пятна, сродни тем, что были на обрезке металла. Если это кровь, то попасть в это место она могла, когда труп засовывали в багажник. Но как автомобиль нарисовался здесь?

У Юлия имелось только одно объяснение – это была подстава. Несколько секунд было потрачено на борьбу с искушением взломать дверцу и отогнать джип куда подальше. Возможно, Юлию удастся его завести. Опыт, какой-никакой, у него был. Вот только так может быть только хуже. Если это и вправду подстава, то сейчас могут раздаться звуки милицейских сирен, спешащих по его душу.

Достав сигарету, Юлий немного подождал. Пять минут, десять. Ничего не происходило. Тогда он решил позвонить матери.

– У тебя есть на примете хороший адвокат по уголовным делам?

– Один из самых лучших, – ответила она. – А что?

– Пасечника убили. Помнишь такого? И моего бывшего начальника. Меня могут заподозрить. Во-первых, есть мотив, во-вторых, тело последнего парится в багажнике автомобиля, прямо под моим домом.

Раньше он никогда не замечал у матери столь радостного возбуждения.

– А он точно мертв? Ты уверен? – уточнила она с некоторым беспокойством.

Юлий вздохнул: как всегда, судьба сына волновала ее куда меньше, чем появившаяся призрачная возможность вернуть отнятый Пасечником бизнес.

– Мертвее не бывает. Сегодня рано утром я выезжал на место преступления и видел его труп своими глазами.

– Рано утром! И ты звонишь мне только теперь!

– Твоего сына могут заподозрить в убийстве, или ты меня не услышала?

– Ну почему, услышала. Правда, мне не совсем понятно, почему это тебя напрягает. По-моему, все складывается удачно.

Ох уж эта женская логика!

– Ничего себе удачно. Повторяю: труп полковника Лапова, с которым совсем недавно я сильно поссорился, под окнами моей квартиры.

– Зато теперь тебе не придется бросать службу.

О Боже! Похоже, она просто не в состоянии понять, что, если против него откроют дело, его службе в органах – конец.

– Недавно ты утверждала обратное.

– Утверждала. Но раз теперь ты участвуешь в расследовании убийства Пасечника, думаю, тебе лучше остаться на службе. Ненадолго. Сможешь и дальше снабжать меня информацией.

– Ты не понимаешь: если меня заподозрят, то ни к какому расследованию не допустят.

Мать подумала.

– В самом деле. Это мне как-то в голову не пришло. Ладно, действуем по первоначальному плану. Забивай на службу и приезжай ко мне.

– Что мне с шефом делать?

– Ничего не делать, – сердито ответила она. – Как стемнеет, отгонишь машину в другое место, и все. Почему я должна объяснять тебе элементарные вещи?