На карнизе, откуда он упал, возник женский силуэт, и Гаррик услышал:

— Гар! Что случилось?

Принц понимал ее, хотя и не должен был, потому что та, что стояла над ним, не была человеком. Точнее, не совсем человеком. Согласно поверьям, подобные косматые существа населяли Байт.

— Тинт спасет тебя! — закричало существо и прыгнуло за ним в воду.

— Со мной все в порядке! — сказал Гаррик. Но это было не так. Опасность утонуть ему не грозила — плавал юноша отлично, — однако неясное беспокойство не покидало принца. Он посмотрел на свои руки. Они были темными, словно после летней пахоты, хотя последние месяцы, став принцем, он стал выглядеть намного бледнее крестьян с Хафта.

Почему я один? Где король Карус, его постоянный спутник и советчик? Гаррик схватился за шею, пытаясь нащупать шелковую ленту с коронационной медалью, знаком королевской власти. Но на нем не оказалось никакой одежды, даже туники. Лишь между ног болталась прикрывающая чресла грубая как мешковина тряпка.

На юношу потоком нахлынули воспоминания. То не были воспоминания Гаррика ор-Рейзе. Клиновидные челюсти размером с печь для выпечки хлеба тисками сомкнулись прямо на его голове.

Сильные пальцы схватили его за правое плечо и потянули вверх.

— Тинт спасла тебя! — закричала ему в ухо девушка-обезьяна. — Тинт спасла тебя!

Тинт гребла к берегу, откуда он и упал. Гаррик коснулся ее руки и попытался освободиться от цепкой хватки, но ничего не вышло. Поток воды оказался слишком бурным и уносил их от руин, с которых упал Гаррик. Когда-то богато украшенное здание поддерживали десять опор, торчавших из воды. Здание выглядело довольно высоким, а ширина обветшавшего карниза, с которого свалился принц, составляла не более пяти-шести футов. Это был какой-то алтарь или храм с арочными нишами для статуй.

Над водой торчала коряга. Тинт ухватилась за нее свободной рукой и, подтянувшись, уцепилась еще и крючковатой волосатой ногой, решив именно здесь выбираться на берег.

Гаррик попытался нащупать дно ногами, но вместо этого сильно ударился пальцами о каменную стену искусственного канала. От боли он скорее всего ушел бы с головой под воду, но девушка-обезьяна вытащила его, как мешок с зерном, на берег и уложила на землю.

И тут же начала прыгать вокруг Гаррика на четвереньках.

— Тинт — спасительница, — гордо повторяла девушка-обезьяна. — Гар спасен.

— Спасибо, Тинт, — сказал Гаррик. Образ сомкнувшихся на его голове челюстей до сих пор не выветрился из сознания. Также не выходили из головы и другие неясные человеческие образы. На него кричали, его били, как бьют собаку.

Живот свело судорогой. Он бы никогда не пнул пса, и никто не осмелился ударить бы его самого, иначе обидчик уполз бы прочь с переломанными ногами. Гаррик подумал, что, наверное, смог бы так поступить, если бы очень рассердился.

Но челюсти…

Морские волки, гигантские морские ящерицы, с короткими лапами и длинными плавниками, иногда приплывали из моря к деревушке Барка, чтобы полакомиться овцой или коровой. Гаррик охотился на них. Однажды морской волк вцепился ему в ногу и едва не убил.

Он провел рукой по коже. На ноге навсегда остались шрамы от длинных клыков. Но на этом теле шрамы отсутствовали. Мускулы были твердыми как камень, намного сильнее, чем у Гаррика, принца Гаррика. Он больше не существовал в том обличье, в котором родился.

— Гар? — запрыгала вокруг него девушка-обезьяна, которой передались волнение и беспокойство Гаррика.

— Все в порядке, Тинт, — сказал он, пытаясь придать своему голосу уверенность. Юноша встал. С телом все оказалось в порядке, только это было не его тело.

Что ж, нужно привыкать к новому телу. Гаррик сощурил глаза, вглядываясь в храм, и наконец увидел то, что искал. Тот зубец на другой стороне стены, где челюсти огромного морского волка закрылись, вонзая в него страшные клыки. Гаррику стало любопытно, как же его тело перенесло такую травму, если мозг выжить не смог?

— Что-то не так, Гар? — спросила Тинт, тоже поднимаясь на ноги. Встав в полный рост, она доставала лишь до середины груди Гаррика. Девушка принялась пальцами соскребать с него грязь. Его голова заросла косматыми волосами, такими, как баранья шерсть зимой. Вдобавок ко всему теперь он носил еще и неопрятную бороду.

— Ничего не случилось, Тинт, — ответил Гаррик, в отчаянии окидывая взглядом джунгли, состоявшие из карликовых пальм и каких-то других, более высоких деревьев, росших, казалось, повсюду. Взгляд юноши упал на плоские камни под сплетенными корнями большой магнолии, и он подумал, что джунгли скрывают развалины большого поселения.

— Ничего такого, в чем ты могла бы мне помочь, — прибавил Гаррик.

Возможно, помочь не сможет уже никто. Никто в этом мире.

Выбравшись на сухой песок выше линии прилива, Кэшел сел, достал кусок овечьей шкуры и принялся протирать посох. Со стороны казалось, что он просто полирует палку, но именно таким образом он привык размышлять над ситуациями, в которых оказывался. Кэшел всегда носил под ремнем кусок овчины. Она счищала с посоха все шероховатости, полировала дерево, не давала появиться ржавчине на стальном наконечнике.

Девушка подошла к нему. Кэшел скрутил для нее свою тунику — вместо подушки. Пляж был в основном песчаный, но попадались и камни.

— Владычица… — пробормотала девушка. Левой рукой она сжимала медальон, висевший у нее на шее на серебряной цепочке.

Шторм утих; оставшиеся облака быстро скользили по чистому небу. Кэшел уже успел рассмотреть медальон при свете звезд — овальный кусок хрусталя в серебряной оправе имитировал паука, обхватившего лапками диск.

Кэшел не хотел бы носить такой медальон, правда, никто ему этого и не предлагал.

Девушка опустилась на песок.

— Мы уже в безопасности? — спросила она, уставившись на Кэшела. Незнакомка попыталась прочистить глаза от разъедавшей их соли. — Ты один из солдат?

— Думаю, опасаться нам нечего, — ответил Кэшел. Говорил он хриплым голосом, юношу мучили тошнота и слабость — должно быть, наглотался соленой воды, пока боролся со стихией, хотя даже и не помнил этого. — Я не солдат, но здесь есть и другие люди. Их выбросило волнами на берег. Полагаю, среди них могут оказаться и солдаты.

Не самое лучшее время для разговоров. У Кэшела совершенно не осталось сил на общение с незнакомыми людьми, да еще в незнакомом месте. Море продолжало выбрасывать на берег остатки корабельного груза, человеческие тела, бревна и снасти. Не все были живы, но кое-кто все же подавал признаки жизни.

— Кстати, — сказал Кэшел. — Меня зовут Кэшел ор-Кенсет.

К девушке уже вернулось спокойствие. Она ощупала себя, проверяя, все ли кости целы после борьбы со стихией, затем попыталась встать.

Но ноги не слушались, и она вновь опустилась на подушку из туники Кэшела.