Мы присели на бревно в стороне ото всех, отделенные широкой полосой кустов. Я расстелил на траве свою ветровку и принялся тасовать колоду. Смотрел при этом в глаза Алене и настраивался. Мое внимание утрачивало фокусировку, энергия становилась подвижной, могла течь туда, куда вели ее тончайшие оттенки чувства. В этом состоянии есть что-то от огонька свечи, дрожащего при любом дуновеньи… Когда интуиция обострилась, я ощутил настроение Алены: тревогу, под которой надежда, под которой сомнение и несмелость, под которыми – любовь.

– Что бы ты хотела узнать?

– Скажи, пожалуйста… – я чувствовал, что вопрос ей сложен, однако глаз она не отвела. – Когда у нас с Димом будет ребенок?

Я нахмурился. Ребенка у них пока нет потому, что Дим его не хочет. И Алена знает об этом, стало быть, ее вопрос может означать: «Когда же муж, наконец, захочет ребенка?», а может значить: «Что мне следует сделать, чтобы он пошел мне навстречу, вопреки нежеланию?», а, возможно, и: «Стоит ли мне забеременеть против его воли?»

– Аленка, здесь есть подтексты, и не один.

– Я знаю. Пожалуйста, без подтекстов, просто скажи: когда?

– Ты же знаешь, Таро не говорят точных дат. Это не компьютер.

– Тогда скажи: после каких событий? Что случится прежде, чем?..

Я протянул ей колоду. Она сдвинула. Я закрыл глаза, и медленно-медленно… карту за картой… по одной… кончиками пальцев пробуя каждую наощупь… прислушиваясь…

Обожаю это чувство!.. В моих ладонях – тайна. Ее можно ощутить и поймать.

Из семидесяти восьми карт каждая чуть отличалась ощущением. Три выделялись заметно, мерцали теплом. Они легли на куртку, с легким трепетом я перевернул их одну за другой. Все три оказались большими арканами: Колесница, затем – Повешенный, затем – Смерть.

Алена не впервые обращалась за гаданием и слегка знала символику Таро. Она подалась вперед, склонилась, и ее тревога стала болезненным нетерпением.

– Колесница – это Вадимка, я права?

– Да. Колесница – успех, который опирается на мудрость и на силу. Доблестный воин, не знающий поражений. Конечно же, это Дим. Он с блеском идет по своему жизненному пути, пока…

Сделал паузу. Повешенный в классической трактовке означал, конечно, философское отношение к жизни, спокойствие и принятие в непредвиденных ситуациях, но мне почудилось, что сейчас эту карту следует трактовать буквально: именно то, что изображено, без метафор. Изображен был человек, висящий вниз головой.

– …пока не случится событие, которое перевернет его жизнь с ног на голову.

– А затем? – Алена с тревогой смотрела на аркан Смерти.

– Смерть в Таро символизирует резкие перемены, радикальный поворот судьбы, начало нового периода. И в контексте твоего вопроса я полагаю, что именно это и есть рождение ребенка.

Склонив голову, девушка прищурилась.

– Получается, Дим захочет детей после того, как случится неожиданное для него событие?

– Да.

– Причина этого события – я?

– Нет. Посторонняя сила.

– А мог бы ты сказать, какая именно? Пожалуйста!

Чтобы уточнить, я вытащил из колоды поясняющую карту. Бросил поверх Повешенного, перевернул. Поразительно – еще один большой аркан! Номер пятнадцатый – Дьявол. Парень с девушкой, скованные цепью, за их спиной – сатана. Он улыбается, держа в когтях факел.

– Это будет значительное событие, Аленка, – мне хотелось бы как-то приукрасить, смягчить, но это исказило бы сам смысл. – А суть события – связь. Зависимость, привязанность. Дим окажется сильно привязан к кому-то.

– Ты имеешь в виду любовную связь?

– Вполне возможно.

– У него… будет роман с другой женщиной?

– Нет.

– А как же тогда?

– Аленка, честно, сам не понимаю до конца. Я не верю, что у Дима может быть любовница. Но если допустить, что будет, то она не перевернет его жизнь вверх тормашками. Это может сделать только очень и очень дорогой ему человек. Мне кажется, здесь речь о его привязанности… к тебе.

Улыбка промелькнула на лице Алены, но сразу угасла, уступив место смятению.

– То есть, все-таки это мое действие? Я должна добиться того, чтобы он захотел ребенка, а для этого нужно перевернуть его жизнь?..

– Нет. Не ты. То, что произойдет, случится не из-за тебя, и не по твоей вине, но в связи с тобой. Не знаю, как объяснить лучше.

– Случится нечто плохое?

Я не могу врать, когда гадаю.

– Да.

– Я смогу помочь?

Хотя бы немного смягчу…

– Не вижу. Возможно.

Она тронула мою руку.

– Владя, огромное спасибо тебе.

Я не сказал ничего радостного и не выяснил ничего отчетливо, но хорошо понял, за что она благодарит. Алена сама предчувствовала нечто подобное, ей стало легче от того, что кто-то чувствует то же самое.

Из кустов вышел Дим. Он возник внезапно, а мы с его женой молча глядели друг на друга, и впору было сострить на тему: «возвращается муж из командировки…». Прежде, чем я раскрыл рот, ладья небрежно так бросил:

– Владька, идем со мной на минутку.

Это вышло у него совсем спокойно, буднично, так что я поежился от предчувствия. Когда отошли, спросил:

– Дим, что случилось?

– Нам с тобой нужно ехать. Желательно, без шума.

Второй

Дим молчал очень долго – от Десны до Вышгорода и потом до Оболони. Я понимал, что ему есть о чем молчать, и не прерывал. У Петровки он заговорил сам:

– Мы едем на Машиностроительную улицу, в какую-то типографию. Найден еще один труп.

– Покончил с собой?

– Откуда знаешь?

– Ты сказал: ЕЩЕ один. Обычную жертву убийства ты не поставил бы в ряд с Петровской.

– А, ну да… – рассеянность Дима подтверждала, что он очень занят своими мыслями. Но о чем можно думать, еще не видев тела?.. – Теоретически он – самоубийца. Найден мертвым в полуподвале с решетками на окнах и с дверью, запертой изнутри на засов.

– А в чем подвох?

– Видишь ли, я не верю, что человек мог выдумать такой способ самоубийства.

– Какой?

– Увидишь.

Внезапно я понял, что теперь и мне есть о чем подумать. В пятницу, последний рабочий день, в типографии были люди. Значит, этот человек покончил с собой вчера. Или даже сегодня утром. Как Дим узнал об этом так быстро?

– Тебе кто позвонил?

– Сан Дмитрич.

– Но Машиностроительная – не наш район. Почему Сан Дмитрича занесло на «чужой» труп?