– Нам до крайности нужен ключ от квартиры Березина.

Друг как будто заострился: его энергия собралась в один луч, нацеленный женщине в лоб.

– Нужен ключ… – повторила она и попятилась, скрылась в комнате.

– Ого!.. – шепнул я.

– Времени нет на нежности, – буркнул Дим.

Матрона вернулась с мужем – этаким плешивым лесовичком в клетчатой тенниске. Мужчина попахивал водочкой, взгляд был сладкий от спиртного и тревожный из-за нас.

– Николаич? – спросил Дим.

– Я… Евгений Николаич к вашим услугам. А с кем, простите?..

– Берите ключ от квартиры Березина и паспорта. Пойдемте с нами.

– А… э… – мужчина робко поглядел на свои шлепанцы.

– Можете не переодеваться.

Когда мы поднялись на этаж, Дим пропустил Николаича к двери.

– Сейчас вы отопрете дверь. Мы войдем и осмотрим квартиру. Вы засвидетельствуете, что мы ничего не взяли и не переместили. Вперед.

Николаич вставил ключ в замок – рука подрагивала. Дверь поддалась не сразу. Внутри было пусто и тихо, только тикали часы.

Квартира оказалась двухкомнатной и очень аккуратной. Старая, но добротная мебель, паркетный пол. Прихожая с овальным зеркалом и оленьими рогами для шляп. Дверцы в чулан обиты драпировкой, рядом с пуфиком тумбочка для обуви. В спальне настенный ковер над кроватью, разлапистая люстра, шторы присобраны шнурами. Комод с постельным бельем, бар, сервант для хрусталя и фарфора. В кабинете – шкаф-библиотека во всю стену, заполненный многотомными изданиями. За стекляными дверцами – классика, за непрозрачными – издательское дело, немного психологии. Для журналов отведена отдельная полка, добрая половина – старые издания «Души». Письменный стол, старомодная подставка для авторучек – бронзовый мишка. На кухне жутковатая, блестящая чистота. Выдраены кастрюли, сковородки. Крупы в стекляных банках с опрятными ярлыками. Пустой холодильник отключен от сети. Посреди стола записка, прижатая сахарницей: «Прошу прощения за беспокойство. Мое завещание находится у двоюродной сестры…» – дальше имя и телефон. По спине прошелся холодок.

Я вернулся в кабинет, чтобы попробовать найти фотоальбомы, но едва прикоснулся к первому ящику, Дим остановил меня.

– Не лезь. Уликами сыщики займутся. Мы здесь не для этого.

– А для чего?

– Разве не чувствуешь?

И вдруг я почувствовал.

Едва уловимый, призрачный след чьей-то энергии. Он ощущался лишь потому, что резко контрастировал с энергетическим фоном квартиры: среди аккуратного, педантичного безволия выделялся звенящей стальной стрункой. Она тянулась из прихожей, сворачивалась в узелки на кухне и в кабинете. Двое долго беседовали: сперва за кухонным столом, потом в креслах, при свете торшера. Березин, очевидно, суетился – пытался кормить гостя, угощал коньяком. А тот, второй, был абсолютно спокоен и твердо уверен в том, что делал. Его тусклый след не сохранил даже тени эмоций – чистая воля.

– В квартире Березина всегда такой порядок? – спросил Дим понятых.

– Да нет… э… какой порядок. Это Ивась, наверное, к приходу визитера прибрался.

– Визитера?

– Ну да, в пятницу… э… затемно, гостил у него один.

Мы переглянулись.

– То есть в пятницу вечером у Березина был гость, и вы его видели? Я верно понял?

Николаич отчего-то смутился.

– Ну, да… я э… сидел там во дворе вечером, думал, Ивась вернется – мы э… в шахматы сыграем. Ждал, вобщем. – Николаич отер губы рукой. Я улыбнулся. Очень уж ощутимо от него пахло «шахматами». – А отчего бы и нет? Вечер, время отдыха… Ну вот. А тут подруливает автомобиль, они выходят. Ивась и другой, тот помоложе. Мужчина такой, возрастом… ну, как вы.

Он указал на меня.

– А дальше?

– Ну, что дальше. Направились они в дом, я больше не видел.

– Он, понимаете, хотел еще к ним третьим напросится! – выпалила вдруг полная жена Николаича. – А я ему: ты спи лучше!

Дим нахмурился.

– И когда же вы легли спать в тот день?

– Около одиннадцати.

– И гость еще был у Березина?

– Ну, э… машина стояла.

– Какая?

– Серая. Ну, темно-серая такая, как асфальт. Иномарка.

– А номерной знак?

– Нет, ну откуда же… – бедный Николаич потупился. – Номер-то я не запомнил. Как его запомнишь…

– Смею предположить, что запомнили, только не знаете этого. Память – удивительная штука. За мной.

Николаич покорно побрел в спальню, там, повинуясь жесту ладьи, лег на кровать. Стало заметно, насколько он тощий: ребра выступили под рубашкой. Дим присел рядом у изголовья прямо на пол, его голова оказалась вровень с головой лежащего мужчины.

– Прикройте, пожалуйста, глаза, – сказал ладья воркующим, низким голосом. – Сейчас мы с вами отправимся во вчерашний день. Вы видите темноту, в ней постепенно проступают контуры предметов… Перед вами детская площадка с зелеными качелями… Вы слышите голоса детей… Недавно был дождь, и воздух пахнет мокрым песком… Ваше дыхание замедлено…

После каждой фразы ладья делал короткую паузу. Его голос становился все более размеренным, вкрадчивым.

– Вы оглядываетесь по сторонам, и видите свой дом. Уже сумерки, в окнах начинают загораться огни… Раздается крик женщины, зовущей домой ребенка… Вы чувствуете твердые планки скамьи, на которой сидите… Вы расслабляетесь…

Николаич чуть слышно вздохнул и пошевелился – поза стала менее напряженной.

– Вы чувствуете приятный ветерок… Воздух свежий, пахучий, вам хорошо и приятно сидеть здесь… Поглядываете на дорогу, на угол дома… Говорите себе: «Вот-вот должен прийти Ивась»… Вы слышите шум двигателя. Из-за угла выезжает серый автомобиль, подкатывает к вашему подъезду… Вы думаете: «Кто же это мог приехать?», и присматриваетесь к машине.

Глаза лежащего шелохнулись под веками.

– Двигатель утихает, щелкают дверцы… Вы видите, как из машины выходят двое, один из них – Ивась. Вы смотрите на второго, вы хорошо видите его… Вы прекрасно его видите… Вы легко можете рассказать о нем… Это мужчина, он молод. Его волосы… какие они?

– Темные… черные.

– У него темные волосы… прямые или кучерявые?

– Прямые… не длинные и не короткие.

– Его лицо… вы всматриваетесь в его лицо…

– Очень плохо вижу… В какой-то дымке. Но лицо гладкое, без усов и бороды…

– Этот мужчина, брюнет, он выходит из темно-серой машины, он хлопает дверцей, и вы видите, что он одет… во что?

– Он в брюках и рубашке, все черное…

– Этот человек – брюнет, одетый в черное – обходит машину, и вы обращаете внимание на его походку… Он идет… быстро или медленно? Ровно или прихрамывая?