Нас, на огромной скорости, обгонял черный внедорожник и очень сильно прижался к нам во время маневра обгона и чтобы не столкнутся, девушке пришлось бросить машину влево. Только вот на этом лихачества водителя внедорожника не закончились. Обогнав нас, он резко нажал на тормоз. Тормозной путь на скорости под восемьдесят километров в час, метров тридцать примерно, вроде как, всплыла в голове мысль. Остановиться мы никак не успевали, все, что смогла сделать Настя, это надавить на педаль тормоза и выкрутить руль вправо.

Мы сильно боднули бампер внедорожника, отчего нас еще больше закрутило и выбросило в кювет. Сработали подушки безопасности, мне очень мощно прилетело по носу, но зато уберегло от столкновения с приборной панелью. Затем у нашей переворачивающейся машины по пути встретилось дерево, которое и остановило нас. Раздался глухой удар и тут же вскрикнула Настя. А затем и я приложился виском в боковое стекло, которое, не выдержав столкновения, осыпалось осколками. На некоторое время я видимо потерял сознание, потому как очнулся и понял, что ситуация немного изменилась. Машина стояла на колесах, это радовало, больше причин для радости не было.

— Ля, Валёк, не он это, баба какая-то, — рядом раздался чей-то гнусавый голос.

— А рядом кто? Там же пассажиры были, — откуда-то издалека послышался еще один незнакомый голос.

— Да хрен знает, бугай какой-то и еще один спереди. Но это точно не ментяра. Валек, чё за пурга? Тачка же точно его.

— Не мороси, щас Жетон подскочит, решим что делать. Пять сек, и все порешаем.

— А менты? Машины мимо проезжают, явно уже кто-то стуканул. Хотя темно уже, может и не видел никто…

Но отвечать ему никто не спешил, через пару секунд послышался звук подъезжающей машины, захлопали двери и я понял, что пора бы уже что-то начинать предпринимать. Проверявший салон мужик поднялся на насыпь, и я решил действовать. Чувствовал я себя худо-бедно сносно, но вроде как переломов не было, а остальное не важно. И если я сейчас не поспешу, то важное в моей жизни вообще закончится, как и она сама.

— Настя? — тихо позвал я, расстёгивая ремень безопасности.

Девушка не отозвалась, видимо была без сознания. Повернул голову назад, проверить как там друг и увидел только его спину. Просунул руку и потормошил приятеля за плечо. Тот никак не отреагировал. Ясно, значит, все придется делать самому. Вытащил телефон и набрал номер Баюна, а сам в это время переползал на заднее сиденье. Нажал на две кнопки и откинул заднюю спинку, получая доступ в багажник.

— Да, — отозвался уставший голос бармена.

— На нас напали, Настя и Виктор без сознания. Машина лежит в кювете, наверху на насыпи две машины противников. Численность, человек пять, наверное. Пытаюсь добраться до оружия, — скороговоркой выпалил я, доставая кофр с Сайгой.

— Понял, — так же быстро отозвался Баюн. — Место, где находитесь, вижу, скоро будем. Продержись уж там, Дима. И дочь спаси! Должен, по гроб жизни буду!

Ничего отвечать не стал, другие у меня в этот момент дела были — оружие доставал. Какие же я в этот момент пел сам себе дифирамбы из-за того, что снарядил все магазины к дробовику. Воткнул первый в приемник, передернул затвор и тихо выполз из машины. Наверху слышались голоса, видимо, решающие что делать.

— Ладно, — чуть громче остальных раздался басовитый голос. — Тёлка явно менту знакомая, её с собой забираем, а этих чмырей в расход. И погнали уже, стоим тут как эти…

Я ругнулся сквозь зубы. Твою налево, не успел! Я как раз в этот момент вытаскивал Витька, и в планах было вытащить из машины и Настю, но видимо не судьба. Послышался звук спускающихся по насыпи людей, и медлить больше было нельзя.

Как там нас учил наш взводный? Придется освежать в памяти все его наставления и лекции, а также практические занятия. Каким способом берётся высота при пятикратном преимуществе у противника в списочным составе? Правильно, никаким. Ни один командир при таких раскладах не отдаст приказ штурмовать высоту. Только вот у меня другого способа выжить нет. Так что, Демон, в бой!

Двум спускающимся вниз бандитам (кто они такие у меня давно уже вопросов не было) я просто и без затей выстрелил по корпусам. Света от фар двух машин хватало, и промахнуться с дистанции в семь или восемь метров было сложно. Свинцовые шарики диаметром восемь с половиной миллиметров с такой дистанции прошили насквозь тела врагов, не оставив им никакого шанса на выживание. С такого расстояния кучность у картечи просто запредельная и кабана с его толстой шкурой шьет навылет, не то, что тела людей.

Два быстрых выстрела в спускающихся, а остальные шесть по верху насыпи, чтобы даже никто и не думал посмотреть, что же там происходит. Человек, когда слышит резкий звук, идентифицирующийся у него с выстрелом или взрывом, инстинктивно приседает. Так уж устроен мозг, это попытка уберечь организм. После приседа или полуприседа идет оценка угрозы и соответствующие действия. Если угрозы нет, то человек встает, если есть, то убегает. Мои последующие шесть выстрелов, как мне думается, заставили их еще больше присесть, и скрыться за машинами ища укрытия.

Я не просто так стоял внизу и стрелял. Всё это время я изображал из себя горного козла, скачками взбираясь на насыпь. Когда до её вершины оставалось метра два у меня закончились патроны. Рывком, выбив закончившийся магазин, тычком вставил следующий и влетел наверх. Вернее, вру. Наверх я не забежал, а запрыгнул, причем так чтобы сразу оказаться на земле. Плюхнулся на живот и уже через секунду открыл стрельбу.

А как этого было не сделать, если под машинами присев сидели трое бандитов? Дебилы они конченные, что ли? Кто так прикрывается-то? Надо было хоть за колеса спрятаться, так нет же, просто присели за машинами, открывая мне полный обзор на свои ноги и ягодицы. Ну, я и дал стране угля. Немного, правда дал, всего три выстрела, но и этого хватило. Три тела попадали на землю, отчаянно ругаясь и подвывая.

А я вновь стал исполнять спринтерский забег. Вскочил на ноги и, матерясь, что есть мочи, подскочил к раненым бандитам. Там ни о каком сопротивлении и не помышляли, лишь жалобно блея о сдаче в плен. Профилактически немного попинал скулящие тела и очень быстро связал им всем и руки и ноги, срезанными ремнями безопасности с их же машин. Беспокоиться о том истекут ли они кровью от ранений, не стал, не моя печаль.