Быстро вскочив, он поднял голову и различил в темном провале окна нечто еще более темное. Нечто двинуло рукой, а может, лапой, щупальцем или иной конечностью, и в ней явственно блеснуло серебро. Уилли, не разбирая дороги, бросился прочь.

Полиция оцепила величественный, хотя и изрядно обветшавший, особняк в викторианском стиле, и потому таксисту пришлось высадить Рэнди несколько раньше. У оцепления толпились любопытные соседи. Поднятые с постели ранним утром, они едва успели набросить пальто поверх пижам и халатов. Соседи перешептывались, многозначительно переглядывались, то и дело обращая взгляды к своим домам, а включенные мигалки полицейских автомобилей придавали их лицам выражение болезненной алчности.

Рэнди быстро прошла сквозь жиденькую толпу. У веревки, служившей ограждением, ее остановил незнакомый патрульный в форме.

– Я – Рэнди Уэйд, – представилась она. – Прийти сюда меня попросил мистер Рогофф.

– А-а, понятно. – Патрульный взмахом руки указал на дом: – Рогофф там, разговаривает с сестрой жертвы.

Рогоффа Рэнди нашла в гостиной. Увидев ее, он кивнул и продолжил задавать вопросы хрупкой брюнетке лет сорока. В комнате толкалось еще с полдюжины полицейских. Они посмотрели на Рэнди с любопытством, но ни один не проронил ни слова. Брюнетка (по-видимому, сестра жертвы) сидела на самом краешке дивана. На женщине был эфемерный шелковый халатик, но она, похоже, не замечала ни холодного воздуха, который напустили в дом полицейские, ни самих полицейских, бесцеремонно оглядывающих ее едва прикрытое тело.

Криминалист, сняв отпечатки пальцев с пианино, отошел, и Рэнди, встав на его место, принялась рассматривать фотографии в рамочках, что стояли на его крышке. Внимание Рэнди привлекло самое большое фото. На фоне реки были сняты парень в плавках и две замершие по бокам от него симпатичные девушки в одинаковых бикини; парень не отличался атлетическим сложением, но и хилым его тоже назвать было нельзя, его голубые глаза глядели в объектив с каким-то непонятным, настораживающим равнодушием. Улыбающимся девушкам было лет по восемнадцать-двадцать, и они могли похвастаться длинными черными волосами, еще не высохшими после купания. Рэнди перевела взгляд на женщину, сидевшую на диване. Определенно, она была одной из девушек, но какой именно, Рэнди не поняла: девушки были близнецами. Рэнди принялась изучать остальные фотографии, но не узнала ни одного лица. Уилли среди них, к счастью, не оказалось. От этого занятия Рэнди оторвал Рогофф.

– В спальне на втором этаже коронер производит осмотр тела, – сообщил он, подойдя к ней сзади. – Если хотите, можете подняться туда, но предупреждаю: зрелище не для слабонервных.

Рэнди повернулась к нему и спросила:

– Узнали что-нибудь интересное от сестры?

– Этой ночью ей привиделся кошмар, – начал Рогофф, направляясь к узкой лестнице. Рэнди пошла следом. – По ее словам, обычно, когда ей снятся плохие сны, она идет в соседнюю спальню и ложится в кровать к Зоуи. – Они достигли площадки второго этажа, и Рогофф, положив руку на стеклянную дверную ручку, приостановился. – То, что она обнаружила в постели сестры нынче ночью, гарантирует ей ночные кошмары на многие годы.

Рогофф открыл дверь и переступил порог комнаты.

В спальне горел лишь ночник над кроватью. Полицейский фотограф снимал нечто красное, распластанное на постели, и от постоянных сполохов вспышки на стенах прыгали, корчились громадные угловатые тени. Желудок Рэнди в ответ сделал попытку скорчиться, а память немедленно вернула ее на годы назад, в жаркие июньские дни, когда ветер задувал с юга и город наполнял смрад от скотобойни.

Фотограф щелкал объективом, то озаряя комнату ярким светом, то погружая ее в сумрак. Над трупом склонилась коронер.

Заметив, что вспышки белым пламенем отражаются от потолка, Рэнди подняла голову: прямо над кроватью было закреплено большое зеркало. В нем с еще более ужасающей реальностью отражалась постель и распростертая на ней мертвая женщина: вместо лица – красные веревки мышц, из-под которых кое-где проглядывают белые кости; темные, но уже ничего не видящие глаза широко открыты. Несомненно, жертва до последней секунды видела в деталях все, что делает с ней убийца, как видела и свои глаза, устремленные к потолку.

Снова полыхнула вспышка, и на запястьях и коленях убитой вдруг холодно блеснул металл. Рэнди на секунду опустила веки, затем глубоко вдохнула и подошла к кровати.

– Кандалы точно такие же? – спросил Рогофф.

– Да. И, кстати, взгляни на это. – Коронер Куни, вытащив изо рта незажженную сигару, воспользовалась ею как указкой.

Рэнди, вглядевшись, различила на освежеванной плоти, рядом с браслетами кандалов, темные неровные полосы, от одного вида которых становилось больно.

– Жертва сопротивлялась, – предположил Рогофф. – Вот кандалы и разодрали мышцы.

– Тогда бы ты увидел глубокие раны с запекшейся кровью, – отметила Куни. – А на запястьях и коленях жертвы, там, где ее касался металл, явственные ожоги. Ожоги третьей степени. И у Соренсон обнаружены такие же. Похоже, убийца, сковав своих жертв, раскалял кандалы добела. Сейчас металл уже остыл. Прикоснись и убедись в этом сам.

– Нет, спасибо, – отказался Рогофф. – Мне достаточно и твоего слова.

– Минуточку, – подала голос Рэнди.

Коронер, как бы заметив ее впервые, недовольно поинтересовалась:

– А она что здесь делает?

– Долгая история, – ответил Рогофф. – Мисс Уэйд, сейчас здесь проводится полицейское расследование, и вам бы лучше…

Не дослушав его, Рэнди задала вопрос Куни:

– У Джоан Соренсон были такие же ожоги? Там же, на запястьях и коленках, где кандалы соприкасались с телом?

– Да, – ответила Куни. – И что с того?

– Что вам пришло на ум? – нетерпеливо спросил Рогофф.

Рэнди, переведя взгляд на полицейского, промолвила:

– Джоан Соренсон была калекой, у нее не действовали ноги, да и вообще тело ниже пояса. Так зачем же убийце понадобилось сковывать ее колени?

Рогофф, немного подумав, покачал головой и вопросительно посмотрел на Куни. Та, пожав плечами, изрекла:

– Действительно, интересное наблюдение. Но только вот что оно доказывает?

Рэнди, не ответив, устремила взгляд на обезображенное тело. Еще совсем недавно это была привлекательная женщина.

Фотограф продолжал съемку с разных ракурсов. Кандалы зловеще поблескивали. Рэнди, набравшись храбрости, прикоснулась к ним и почувствовала холод отполированного серебра.

Ночь была наполнена звуками и запахами.

Уилли слепо несся по залитым дождевой водой улицам и темным докам, по мрачным аллеям и ухоженным паркам; он перепрыгивал через низкие бордюры и довольно высокие изгороди. Где он находится и куда направляется, его не волновало: главное – оказаться подальше от дома и от темной фигуры в окне.