леди Каслкорт большую часть времени жила в поместье Каслкорт-Марш-мэнор. В течение этого периода она стала матерью двух сыновей, и именно после рождения второго она отправилась в Лондон и провела там свой первый сезон после замужества. Она была в расцвете сил и даже красивее, чем в девичестве. Она вошла в моду: ни одно собрание не обходилось без нее; ее наряды описывались в газетах; члены королевской семьи восхищались ею.

Я выяснил, что в то время ее муж давал ей шестьсот фунтов в год на одежду. В течение первых двух лет своей супружеской жизни она жила в этих границах. Но после этого она превысила лимит на сотни, а затем и на тысячи фунтов. На пятый год после замужества она задолжала три тысячи фунтов. Ее кредиторами были портнихи, меховщики, ювелиры и модистки в Лондоне и Париже. Она не делала никаких попыток оплатить эти долги, и торговцы, зная ее высокое социальное положение и жесткое чувство денежных обязательств ее мужа, не давили на нее, и она продолжала тратить без ограничений.

Именно в прошлом году она, наконец, ускорила катастрофу, купив шубу из русского соболя на сумму в тысячу фунтов и набор бирюзовых украшений стоимостью в половину этой суммы. Каждая из этих покупок была сделана в Париже. Два кредитора, уже предупрежденные о ее нежелании оплачивать свои счета, как говорят, заключили пари с другими фирмами, которым она сильно задолжала, что они заберут у нее деньги в течение года.

Летом прошлого года Болконский, меховщик, впервые пригрозил леди Каслкорт судебным разбирательством. В конце сентября она поехала в Париж и навестила этого человека в его собственном офисе, и, я знаю это от очевидца, выказала величайший трепет и тревогу, наконец, со слезами умоляя продлить срок на месяц. На это Болконский согласился, предупредив ее, что по истечении этого срока, если его счет не будет улажен, он ознакомит его светлость с ситуацией и возбудит судебное разбирательство.

Еще до конца месяца, это было в октябре прошлого года, его счет был полностью оплачен самой леди Каслкорт. В то же время другие счета в Париже и Лондоне были полностью погашены полностью или частично. Я обнаружил, что в течение октября и ноября леди Каслкорт выплатила долги на сумму почти в четыре тысячи фунтов. В большинстве случаев она рассчитывалась со всеми лично, расплачиваясь банкнотами. Несколько долгов были оплачены чеком. От тех, с кем она вела эти денежные дела, я узнал, что она, казалось, испытывала огромное облегчение от того, что смогла выполнить свои обязательства, и что во всех случаях она просила молчания по этому вопросу в качестве платы за свое будущее покровительство.

Теперь я подхожу к одной особенности этого дела, которая, признаюсь, сильно озадачивает меня. Леди Каслкорт все еще носила бриллианты, когда эта крупная сумма была выплачена ею. Насколько можно установить, она не предпринимала никаких попыток продать бриллианты, и я не могу найти никаких следов неудачной попытки украсть их. Она внезапно завладела четырьмя тысячами фунтов без помощи бриллиантов.

Естественно предположить, что “кто-то”, неизвестный кредитор, вложил эти четыре тысячи фунтов. Может быть у леди Каслкорт был любовник, к которому она в отчаянной ситуации обратилась. Но самое тщательное изучение ее прошлой жизни не выявило ни малейшего намека на это. Какой бы легкомысленной и экстравагантной она, несомненно, ни была, она, судя по ее личному поведению, была нравственной и добродетельной леди. Ее имя не было связано ни с одним мужчиной. Она не была замешана ни в глупом флирте, ни в скандальной и компрометирующей интриге. Ее преданность лорду Каслкорту, по-видимому, была абсолютно искренней. Хотя она не стеснялась обманывать его в своих денежных делах, она, несомненно, была совершенно честной в вопросе супружеской верности.

Где же тогда леди Каслкорт раздобыла такую крупную сумму денег? Мое прочтение ситуации вкратце таково:

Ее кредиторы взбунтовались, а леди Каслкорт пришла в ужас, и она обратилась к какой-то подруге за ссудой. Кто это, я понятия не имею, но среди ее большого круга знакомых есть несколько дам, достаточно обеспеченных и достаточно близких с леди Каслкорт, чтобы иметь возможность внести требуемую сумму. Это было сделано, как я показал выше, в октябре месяце, когда леди Каслкорт была в Париже, где она сразу же начала выплачивать свои долги. После этого она продолжала носить бриллианты и, по моему мнению, такова ее натура и безответственность характера, забыла об обязательствах по кредиту, который, вероятно, был дан под обещание скорейшего погашения, полностью или частично.

Именно тогда, как я думаю, новый и неизвестный должник леди Каслкорт начал настаивать на погашении долга. С такой женщиной, как леди Каслкорт, с ее вялыми и не деловыми методами, можно было легко добиться необычных условий. Она относится к тому классу людей, которые, испытывая острую нужду в деньгах, согласились бы на любые условия и немедленно забыли бы о них. Я уверен в том, что она согласилась на быстрое возмещение. Я уверен в том, что она снова столкнулась с разъяренным и угрожающим кредитором, и в отчаянии с помощью Сары Дуайт она украла бриллианты, намереваясь, вероятно, заложить их. Вот вывод, к которому привели меня мой опыт и расследование.

Как она выбрала Сару Дуайт в качестве сообщницы, я не могу сказать. По моему мнению, страх быть обнаруженной заставил ее обратиться за помощью к сообщнику. Приезд Сары, с ее явно подозрительным окружением, имеет вид предварительной подготовки, наводящей на мысль о том, что он был тщательно спланирован, чтобы отвести подозрения от настоящего преступника. Софи Джефферс заверила меня, что леди Каслкорт, насколько ей известно, никогда не разговаривала с горничной. Но Джефферс очень простодушный человек, ее было бы легко обмануть. То, что Сара Дуайт была сообщницей ее светлости, я уверен. То, что она взяла драгоценности и теперь владеет ими, – это тоже мое мнение.

Будучи убежденным в ее потребности в наличных деньгах, а также в опрометчивости и неуравновешенности ее характера, я ожидал, что леди Каслкорт предпримет какой-нибудь решительный шаг на пути продажи бриллиантов. Мои агенты были начеку, но до сих пор не нашли никаких доказательств того, что она пыталась разместить камни на рынке. Мы не нашли их следов ни в Лондоне, ни в Париже, ни на обычных складах в Голландии или Бельгии. Правда, бриллианты Каслкорта, не отличающиеся большими размерами, было бы легко утилизировать небольшими отдельными партиями, но наша система наблюдения настолько тщательна, что я не вижу, как они могли бы ускользнуть от нас. Я придерживаюсь мнения,