Эта диверсия принесла мне наконец-то расположение старших командиров, которые все еще не могли принять то, что ими командуют какие-то сержант и простой красноармеец. Тот же вечно недовольный подполковник Бульбанюк первым пожал мне руку, когда мы вернулись. Надо было видеть, как с мальчишеским задором уже седой бывший начштаба пехотной дивизии рассказывал, как он стрелял из пулемета по врагу, в буквальном смысле уничтожая последнего сотнями. Люди посмеивались, всех аж трясло от адреналина. Впервые с начала войны наши бойцы и командиры почуяли, что немец-то такой же смертный, что их также можно бить, причем сильно. В этой операции мы потеряли лишь троих человек, да шестеро были ранены. Да, к сожалению, совсем без потерь не обошлось, но что делать, война.

На некоторое время пришлось затихариться в нашем болоте. Немчура обозлилась, весь день летали самолеты. Весь отряд сидел тихими мышками, насколько это было возможно при таком количестве людей. Еще ранее нами была захвачена неработающая радиостанция, умельцы радисты, ага, были и такие, наконец-то ее воскресили. К огромной радости всех наших старших командиров, появилась связь с Большой землей. Среди наших командиров был один полковник, Васин Олег Александрович, кадровый военный, неплохой, но после плена замкнувшийся в себе мужик лет пятидесяти. Вот ему и приказали возглавить наш отряд. Не слушая брехунов, что выступали до этого, Васин попросил меня зайти к себе в землянку и прихватить сержанта Черного.

– Игорь, я назначен командиром партизанского отряда номер сто один, это нам такой присвоили. Я в курсе всех ваших недоразумений со старшим комсоставом, поэтому скажу сразу, я не разделяю их мнений, считаю, что вы вполне сложившийся командир, хоть и в звании рядового красноармейца… – командир сделал паузу, которой я решил воспользоваться.

– Виноват, товарищ полковник, просто не сдержался…

– Вы не дослушали, товарищ Зверев. Так вот, я присваиваю вам звание старшины и назначаю вас командиром разведгруппы, уже официально. Также без вас не будут разрабатывать операции, я не буду. Это понятно? – Вот, заканчивается анархия, в колхозе наконец-то появился председатель.

– Да, – просто ответил я. – Какие будут приказания?

– Пока никаких, я придерживаюсь вашей рекомендации, что мы должны немного переждать. Немцы развили нешуточную активность в нашем районе, хорошо, что железка, которую мы рванули, находится в тридцати километрах, иначе здесь уже было бы не протолкнуться.

Во всем этом меня напрягал лишь один момент. Нам приказали пока сидеть на месте и не рыпаться, а оседлый образ жизни партизана ведет к скорой смерти. Да, это именно я заволок весь отряд в это болото, но я хотел сделать здесь лишь постоянную базу, на которой можно укрыться в случае нужды, но находиться здесь всем отрядом…

– Товарищ командир, считаю, что нам нужно уводить основные силы отряда. Вокруг полно непуганых идиотов, то есть врагов, конечно. Ребята уже разведали два лагеря, там люди умирают, а у нас есть возможность их освободить. Да и нам это необходимо. Реальный шанс увеличить численность отряда.

– А где будем прятать такое количество бойцов и командиров? – оторвался от своих размышлений полковник Васин.

– Разбиваем отряд на несколько маневренных групп, на крупные операции будем собираться вместе, но в основном каждая действует сама по себе. Рассредоточимся по окрестным лесам, хрен нас кто найдет, если сами не поможем.

– Думаешь, нам позволят это сделать? Я имею в виду командование?

– Ну, товарищ полковник, где командование, а где мы!

– Что ты хочешь этим сказать? – хмуро посмотрел на меня новоназначенный командир.

– Только то, что уже сказал. Считаю, что нужно освобождать из лагерей наших людей, вооружать и устраивать немчуре сладкую жизнь. Да, здесь, в Белоруссии. Как развернемся, пойдем на Украину, это наша земля, и на ней мы хозяева, а не немцы. Когда окрепнем и стянем на себя достаточно сил противника, вот тогда и будем требовать от командования поддержки извне. Я надеюсь, что нам удастся своими действиями доказать, что фронт можно держать не только на передовой, но и в тылу противника.

– Что ты сможешь сделать здесь, боец? – устало, но еще сомневаясь, спросил полковник.

– Я уже не старшина? – удивился я.

– Я оговорился, так все же?

– А что, вы считаете, мы мало сделали? Так это только репетиции, концерты позже начнутся. Любая война – это прежде всего деньги, то есть снабжение. Если мы будем рвать это снабжение, как тузик грелку, хрен у фашистов что получится в дальнейшем марше по нашей земле.

– Может… Может, ты и прав, старшина. Одного не пойму, почему я, а не ты сейчас в звании полковника?! – встрепенулся, но все же сдержал свои эмоции командир.

– Так надо кому-то и на земле трудиться, в штабах у нас есть кому сидеть, – это я опять не подумав ляпнул.

– Полегче, приятель. Не все командиры в штабах отирались, многие и воюют.

– Виноват, товарищ полковник, конечно, вы правы, – я опустил взгляд на орден Красной Звезды на груди командира. Вот же загадка. Формы у Васина нет, в плен попал в солдатской, а орден умудрился сохранить! Это еще раз доказывает, что фрицы сейчас непуганые, надо пользоваться.

Узловая станция охранялась хорошо, ну, это немцы так думали. Неделю назад мы освободили очередной лагерь, так, не очень большой, триста двадцать человек, есть и больше, но что гораздо важнее, в этом лагере было много танкистов и артиллеристов. Я не случайно обмолвился о больших лагерях. Один из трех, что освободили за последние две недели, пополнил наши ряды сразу двумя тысячами бойцов и командиров. Последних вообще от стенки взяли. Сорок восемь человек младших и средних командиров РККА держали в одной из деревень. Мы получили информацию о них через мальчишек, которые случайно попались нам в лесу. Комсостав уже готовили к расстрелу, а тут мы. Перебить взвод немчуры и два десятка полицаев было плевым делом для отряда в четыре сотни бойцов. Врагов даже не пришлось отлавливать по деревне, они сами сдались, едва увидели, какими силами окружена деревня. Пободаться пришлось лишь с предателями, тем терять было нечего, поэтому пытались отстреливаться, даже ранили троих наших и убили одного, прежде чем их перестреляли. Сдавшиеся немцы тоже пошли под нож, освобожденные нами пленные попросили лишь штыки и сами вырезали весь взвод немецких солдат. А чуть позже на деревьях повисли предатели.

– Зверев, ты уверен, что нам по силам захватить эту станцию? Разведка доложила о целой роте охраны, плюс у них и танки есть, и зенитки…

– Товарищ командир, так я и докладывал. Сам там был и все видел. Я же предложил вам план, весь расклад перед вами, если не дадите добро, будете позже жалеть.

– Да я понимаю, что захватить целый батальон танков противника цель лакомая, но что мы с ними делать будем? – Порой Васин меня просто «убивал» своим пессимизмом. Нет, он был вовсе не из тех командиров, что тупо тянули лямку и старались сидеть не высовываясь. Васин отлично командует, не зря именно его назначили главным партизаном края.