дерева ку и каменные наконечники сушеней вождю племени хунну шухань Ли Шоу. Намерения Ши Цзи-луна очевидны — подарок демонстрировал соседу, насколько далеко распространилось благотворное влияние высокосовершенного по моральным качествам и могучего по силе правителя империи Позднее Чжао. История эта, вероятно, и не заслужила столь подробного описания, если бы не поистине прекрасный по комичности ее финал. Ли Шоу, конечно, превосходно знал, что представляет собой генерал-император Ши Цзи-лун, чтобы, получив от него многозначительный дар, с убийственной иронией бросить в ответ фразу, которая прозвучала в стиле классических канонических записей о "варварах" китайских династийных хроник: "Послы племени цзе (император Ши Цзи-лун, как отмечалось ранее, был вождем хуннуского племени цзе — В.Л.) принесли нашему двору и предложили нам дань из стрел ку!"

Итак, сушени, в случае, если они действительно приходили в Е в 340 г., как и много раз ранее, были спровоцированы или, если деликатнее сказать, приглашены на поднесение подарков. Нельзя не обратить внимание на тот факт, что в "Цзинь ши" хронология предоставления даров велась по годам правления императоров Западной или Восточной Цзинь, хотя они во многих случаях не имели никакого отношения к прибытию послов сушеней ко дворам тех государств, которые возникли на землях севера страны. Здесь в действие вступали все те же каноны, которые не позволяли замечать то, что неприятно видеть. Однако, если рассеять туман своеобразных традиций летописания, станет очевидным факт господства в послеханьское время в бассейне р. Хуанхэ и прилегающих к нему на севере районах центральноазиатских народов хунну и сяньби, а также Когурё (в последнем случае имеется в виду Ляодун, а также Южная Маньчжурия).

Следующие и последние два прихода посольств сушеней с дарами относятся ко времени Южных и Северных династий. Первый визит датируется одиннадцатым месяцем третьего года эры жамин правления сунского императора Сяо У-ди, то есть 459 г. В хронике "Сун ши" (гл. 6 и 97) указывается, что этот год примечателен прибытием посольства Когурё, которое преподнесло в дар туземные продукты, и визитом послов сушеней. Последние пришли издалека, ибо им, как отмечается, пришлось "повторно объясняться", то есть неоднократно расспрашивать о дороге. Сушени подарили Сяо У-ди стрелы из дерева ку и каменные наконечники. Если учесть, что в тот же год "Западная область" (по-видимому, Восточный Туркестан) прислала танцующих цирковых лошадей, то можно не сомневаться в закулисной стороне и подоплеке прибытия посольств: Сяо У-ди потребовалось поднять свой престиж. В связи с этим нельзя не обратить внимание на одну замечательную деталь: если в главе 6 "Сун ши" указывается, что сушени сами поднесли "дары", то в главе 97, где собраны сведения о Когурё, стрелы и наконечники дарили Сяо У-ди когурёсцы, а не сушени. Следовательно, учитывая традиции, невозможно отделаться от впечатления, что Когурё недвусмысленно демонстрировало Сун свою значимость, посылая им стрелы сушеней. Но составители "Сун ши" представили дело так, что сушени сами преподнесли дар сунскому двору. Могли ли, в самом деле, сушени, преодолев территорию могущественного корейского государства Когурё, представить подарки самостоятельно? По-видимому, нет, ибо еще ранее, в годы правления Дай У-ди — императора династии Поздняя Вэй — границы Когурё на севере достигали пределов территории, занятой ранее племенем Фуюй, соседей сушеней. Подарок правителя Когурё Чжан Шоу-вана — стрелы и наконечники сушеней — императору Сун Сяо У-ди следует рассматривать как не допускающий иных толкований знак могущества.

Последнее посольство сушеней прибыло в Китай почти ровно через 100 лет — в седьмой месяц пятого года эры правления тяньбао династии Северная Цзи, то есть в 554 г. Какие-либо подробности визита сушеней к императору Вэнь Сюань-ди в главе "Сун ши", где помещена скупая строчка о приходе посла с уплатой "дани", не приводятся. Но достаточно припомнить, что такое событие относится ко времени, когда прошло всего 4 года после свержения Вэнь Сюань-ди своего предшественника — императора династии Восточная Вэй Сяо Цзин-ди, чтобы заподозрить неладное. Разве не те же 4 года потребовалось сушеньским послам, чтобы достигнуть Е — столицы Ши Цзи-луна, правителя династии Поздняя Чжао? Не случаен также приход ко двору Вэнь Сюань-ди в ту же эру правления тяньбао двух посольств северо-восточных соседей сушеней — племени шивэй. Странно, однако, что они прибыли ранее расположенных к Северному Китаю сушеней — в 552 и 553 гг. Из-за отсутствия фактов нельзя утверждать с уверенностью, но, учитывая обстоятельства визитов сушеней за все предшествующие века, когда они появлялись при дворах императоров очень кстати, трудно отделаться от мысли, что Вэнь Сюань-ди, как и его многочисленные предшественники, не страдал отсутствием честолюбия и отвращением к самовозвеличиванию. В таком случае можно предполагать, что прибытие посольств сушеней и шивэй спровоцировали догадливые подданные жаждущего славы и могущества Вэнь Сюань-ди. Есть, наконец, еще одно весьма веское соображение, которое усиливает сомнения в добровольности визитов сушеней в двух последних случаях, если они вообще по-настоящему подлинный исторический факт. Дело в том, что, начиная со второй половины V в., название сушень на страницах хроник нельзя не рассматривать как анахронизм, ибо в Китае тогда знали, что в тех местах, где, как считалось ранее, живут сушень-илоу, в действительности обитают уцзи или мохэ. Только особые (вряд ли благовидные) цели заставили авторов летописаний вновь обратиться к легендарному имени. Они взывали к нему, надеясь, что оно, как и ранее, поразит воображение современников и увеличит политический капитал тех, кто в тот момент, по-видимому, остро нуждался в нем.

В источниках танской и последующих эпох посольства сушеней больше не упоминались. Виной тому не только появление нового самоназвания маньчжурских и дальневосточных племен — уцзи, но, главным образом, агрессивная, по отношению к народам северо-востока, политика правительства танской империи. Армия Тан, приступая к активным действиям, нацелилась на первую жертву — государство Когурё.

События, связанные с агрессией Китая на север, — особый исторический сюжет. С ним связаны потомки уцзи-мохэ, непосредственные предшественники чжурчжэней перед их выходом на широкую историческую арену активной политической и военной деятельности. До того, как наступит пора рассмотреть эти трагические страницы, следует обратиться к анализу сведений, позволяющих представить в реальности, кто же такие легендарные сушени (они. же илоу), особое место которых в истории Восточной Азии не подлежит сомнению.

Прежде всего, следует решить вопрос, какие народы соседствовали с сушенями, где они расселялись. Указания в источниках о географии их страны предельно кратки, что, кстати, представляет собой дополнительное доказательство скудости сведений о центральных районах Маньчжурии и Дальнего Востока в первые века нашей эры. Известно, однако, что границы территории, занятой племенами сушень, на юго-западе и юге соприкасались с владениями