– Одевайся, Сашк, - мотнул головой Николай, разгоняя этот наш общий жаркий морок. - Вот ведь штырит…

   Я стала натягивать чужие, пахнущие пылью вещи. Чихнула.

   – Чистое все тут у Яра, просто лежит черт-те сколько, - нахмурился мужчина, взявшись натягивать на меня одну за другой три пары теплых носков. - Обуви никакой, правда, нет лишней, кроме резиновых сапог. Но в них ты утонешь. Так что на мне опять поедешь.

   Я только кивала , послушно позволяя рядить себя, что ту капусту, соглашаясь со всем. Потому что я ему доверяла. Он знал, как и что надо делать. Он меня спасет, выведет. Я ему верю. А себе вот больше нет. Кто я теперь? Незнакомка для cамой себя.

   – Ты сказал про пять лет назад. Мы разве знакомы? – неожиданно вспомнила я, когда уже стояла в его теплой куртке в дверях, наблюдая, как Николай делает последние приготовления. Залил печку, сложил по карманам всякие мелочи, похоже, ключи и документы моих похитителей, патроны. Взял обрез, повесил мне на плечо. Сунул за пояс себе пистолет,тоже, видимо, добытый у них.

   – Я тебя знаю, - неопределенно дернул плечами он и подтолкнул на выход, мешая внимательней всмотреться в лицо. – Мы свадьбу вашу с этим… Γошей охраняли, кукла.

   Он на секунду скривился брезгливо.

   – Так, ну двинули с богом, – он легко вскинул меня на плечи и зашагал по хрустящему снегу. Лежать поперек его плеч, будто тюк какой-то, было неудобно, да и ломота и озноб с болью подступили с новой силой, но я жаловаться не собиралась.

   – Я тебя не помню, - прoшептала виновато. Οтчего – и сама не понимаю. Просто… как можно было его не заметить? Не запомнить? Вот такого… огромного. И это совсем не о физическом объеме, росте, мышцах.

   – Ну и хер с ним. Зато теперь не зaбудешь. – Это однозначно. Никогда. - Держись давай, Сашк, резво надо нам.

   Я только и могла, что схватиться за его плечо и держаться, когда он с шага перешел на бег. Мельком только скользнула взглядом,ища следы вчерашнегo кошмара, но ничего не увидела. Даже остов сгоревшей машины снегом запорошило.

   – Ориентир на берегу не запомнила? – спросил Николай минут через десять перемещения вдоль шумной реки.

   – Обрыв. Там был обрыв. Я с него упала, когда бежала от этих… – Меня передернуло от воспоминания о всех унижениях и ужасе.

   – Забудь! – отрывисто велел мой спаситель,и я опять послушалась . Велела себе чувствовать только тепло, исходящее от него, а не тот холод и страх, через который прошла.

   – Ага, а вот и наши колеса, Сашк! – радостно сообщил мне еще минут через двадцать бега трусцой Николай.

   Подошел к джипу, что так и стоял с распахнутыми дверями. Снял меня с плеч и пересадил на застывшее кожаное сиденье. Сел за руль.

   – Вот, бля, – прошипел сквозь зубы. – Аккумулятор сдох.

   – У них музыка орала тогда. Наверное, поэтому.

   – Херня-война. Ща все решим.

   И он решил. Понятия не имею как, но джип таки завелся после того, как он поколдовал с ним.

   – Ну что, кукла, домой? - подмигнул мне Николай и кратко улыбнулся.

   А я так и зависла с открытым ртом. Потому что, ей-богу, этот проблеск радости на его мрачном лице я буду помнить. Вечно.

Все. Моя ты, Сашка. Этот взгляд окончательную точку поставил. Хотя и тех обжиманий перед выходом хватило бы. Мои лапы к ней притягивает, что ту железную стружку к магниту. Обратно не отодрать – только краями в хлам изрежешься. А как притянутся, так она вся плавится,течет по мне, совсем дураком делая. Так что да. Этoт твой взгляд завороженный, Сашка, считай, подпись кровью под дoговором с дьяволом, с чудовищем. Его не разорвать уже, кукла моя солнечная. Сожрет тебя монстр, заглотит целиком, девочка, в себе спрячет, никому ничего не оставив. Монстрам тоже нужно солнце, только мы жадные эгоистичные твари, хотим его исключительно для себя и носить предпочитаем в себе, остальные мимо.

   – А вдруг нас остановят?! Что мы будем... - глянула на меня Сашка, встрепенувшись, когда я вырулил с гравийки на асфальт. До этого сидела нахохлившись всю трясучку. Херово ей, видно. Найду ту тварь, что на эти пилюли бл*дские ее подсадил – во все дыры дурь ему позаколачиваю.

   – Разберусь. Поспи.

   – Мне надо первым делом к отцу в больницу.

   – В больницу – да. Тебе. К отцу твоему сам схожу.

   – Почему?

   Потому что чует моя жопа, что не надо пока светить твоим внезапным спасением. Не для широкой публики эта информация. Нам повторных втягиваний твоих в эти разборки вокруг бабок не надо. Если, конечно, речь тут исключительно об этом. Смущает меня этот подписанный тебе смертный приговор. Сразу, по умолчанию, без торговли и вымогалова. Не укладывается это в обычную схему. Для показательного наказания замочили бы вообще на месте. Или увезли, поглумились и все равно напоказ бы выставили. А не в тайге подальше тело бы собирались бросить, чтобы зверье подчистило и никаких концов. Смысл?

   Видео, пальцы – да,тут логично. А вот мочить сразу без следа – нет. Стальной король не мальчик вчерашний, он бы потребовал доказательств, что дочь жива. Но у него сейчас совсем швах со здоровьем, Сашка сказала. Так, может, это вcе, чтобы его доконать, а совсем не ради бабок. Точнее, ради бабок, но организатору не надо часть. Он хочет все. И кто у нас тогда под подозрением в первую очередь? Правильно, cамый ближний круг. Так что побудешь ты пока для всех, кроме папани, пропавшей, кукла. Заодно и подальше от п*здюка Гошы, не х*й ему больше рядом ошиваться. И никакой дури, пусть переломает.

   – Потому что надо так.

   – В смысле? – тревожно глянула, вытянув изящную цыплячью шейку.

   – Спи, сказал. Дай подумаю.

   – Коль, мне надо с мужем связ…

   Бля, чё неуёмная-то такая? Свяжусь я и с экс-мужем твоим. И развяжусь. Ага.

   – Не надо.

   – Что? Гошка же волнуется, с ума сходит наверняка…

   – Чай не девка, удар не хватит на нервной почве.

   – Слушай, ну это уже ни в какие ворота! – Сашка пронзила меня гневным взглядом. Не, қак пронзила. Пыталась. Так-то из нас двоих тут я тот, кто пронзает. И натягивает. – Он мой муж.

   – Был, Сашка, - дернул я плечом, отмахиваясь от ее визуальных колючек. Мне они что слону дробина.

   – Что ты вообще… – опешила она. - Что значит «был»?

   – А то и значит. Ты его была до того, как он тебя просрал и позволил оказаться в лапах тех мразей. Все, с того момента ты его кончилась . Я тебя забрал оттуда. Теперь моя.

   Сформулировал корявенько, но по делу. Чё тут мудрствовать и словеса красивые разводить?

   – Ты себя хоть слышишь? - заерзала моя солнечная кукла, конкретно искушая и сбивая с серьезных мыслей. У меня дела срочные, а мне лезет в башку дурную, где бы тебя сейчас с большим толком поерзать. - Я что, предмет какой-то? Один потерял, другой подобрал, присвоил и все дела? Да, я тебе до смерти своей благодарна буду и отплачу всем, чем смогу, компенсирую, но…