– Совсем наоборот. Он не знает, почему я так поступаю, но желает этого. А раз уж я всеми силами стремлюсь избавиться от наследства, в котором не нуждаюсь, то меня не будут преследовать кошмары по ночам оттого, что я в некотором смысле обманул его.

– Да, но все ли пойдет так, как вы задумали, милорд? – упорствовал доктор. – Столь скоропалительная женитьба, вероятно, не сослужит добрую службу мастеру Нику. Кое-кому может показаться…

– Однако сейчас я думаю вовсе не о Нике! – ответил Карлайон. – Ему не грозит решительно никакой опасности. А вот для леди будет лучше, если никто не узнает о том, что сегодня ночью она впервые увидела Шевиота. Полагаю, это можно осуществить.

– Боже милосердный! – слабым голосом пробормотал доктор. – Это действительно так? Я не поспеваю за вами, милорд! И как же вы намерены все устроить?

– Скажем, они обручились уже давно, однако тайно.

– Тайно! – взорвался Гринлоу. – Но почему?

Карлайон спускался по лестнице, однако на середине первого пролета он, приостановившись, оглянулся, и одна из редких улыбок смягчила выражение его лица.

– Мой дорогой сэр! – ответил лорд. – Из опасения перед моими дьявольскими военными хитростями, разумеется!

– Мистер Эдвард! – неловко окликнул его Гринлоу. – То есть, милорд Карлайон!

– Да?

Доктор окинул его горящим взором.

– Ничего! – изрек он и вернулся в спальню к своему пациенту.

У подножия лестницы Карлайона встретил владелец гостиницы, вышедший из буфетной, чтобы перехватить его.

– Милорд, леди отказывается от легких закусок, – сообщил он. – А пастор соизволил, по своему обыкновению, принять капельку можжевеловой водки.

– Очень хорошо. У вас найдется перо, чернила и бумага?

Владелец, озадаченно нахмурившись, признался, что подобных принадлежностей у него нет. И вдруг его чело прояснилось.

– Ну разумеется! Мистер Евстасий выразил желание составить завещание! – воскликнул он. – Но мне бы хотелось знать – вы понимаете, милорд, – как насчет леди?

– Она обручена с мистером Евстасием.

Хитчен выпучил глаза от изумления.

– Обручена с мистером Евстасием! – ахнул он. – А на вид такая вежливая и обходительная!

– И мистер Евстасий, – продолжал Карлайон, не обращая внимания на столь явную оплошность владельца гостиницы, – желает жениться на ней, дабы после его кончины она ни в чем не нуждалась.

Хозяин, похоже, окончательно лишился дара речи. Наконец, совладав с собой, он выдавил «Да, милорд!» и нетвердой походкой отправился на поиски письменных принадлежностей. Довольно скоро ему удалось найти более-менее подходящее перо. Строго глядя на него, Хитчен разразился возмущенной речью.

– Мистер Евстасий, говоришь? – язвительно изрек он. – Держи карман шире! Мистеру Евстасию подобная мысль и в голову не могла прийти, о чем тебе прекрасно известно! Мистер Евстасий, видите ли, вздумал обеспокоиться такими вещами! Как же! Это вы придумали, милорд, и нечего мне заливать!

Перо, вполне естественно, ничего ему не ответило. Хитчен негодующе фыркнул и взял чернильницу.

– Гордись! Ты поможешь избавиться от мистера Евстасия! – сказал он.

Карлайон тем временем вошел в гостиную, где и застал мисс Рочдейл с пастором, сидевших по разные стороны камина. Девушка имела утомленный, бледный вид, а в глазах ее, которые она подняла на лорда, таилось загнанное выражение. Он, одобряюще улыбнувшись ей, сказал:

– А теперь прошу вас пройти со мной наверх, мисс Рочдейл!

Она ничего не ответила; мистер Престейн поднялся из кресла и взволнованно осведомился:

– Должен ли я понять вас так, милорд, что мистер Шевиот желает провести обряд?

– Да, желает, причем очень сильно.

– Лорд Карлайон! – слабым голосом позвала мисс Рочдейл.

– Да, мисс Рочдейл, подождите немного. Вам решительно не о чем беспокоиться. Идемте же!

Элинор поднялась и положила ладонь на локоть Карлайона. Лорд ласково потрепал ее по руке и повел к двери. Она прошептала:

– Умоляю вас, не делайте… Я уверена, что…

– Доверьтесь мне! – только и сказал он.

Она же искала и не находила причин последовать его совету, но заявить об этом вслух было бы неуместно; вместе с ним Элинор поднялась по лестнице и вошла в спальню, где лежал умирающий.

Глаза Евстасия Шевиота были широко открыты, а голова повернута к двери. Мисс Рочдейл едва ли не с паническим страхом взирала на него, а вот он на нее не смотрел. Взгляд его был прикован к лицу кузена, в глазах Евстасия читались подозрение и тревога, отчего сам он походил на стервятника. Мисс Рочдейл невольно вцепилась в руку Карлайона.

Лорд, похоже, не заметил этого и подвел ее ближе.

– Ты по-прежнему настаиваешь на своем, Евстасий? – невозмутимо и холодно осведомился Карлайон.

– Да, говорю тебе!

Доктор с любопытством рассматривал мисс Рочдейл. Девушка почувствовала, как у нее начинают гореть щеки, и про себя порадовалась тому, что стоит в изголовье кровати, куда не доставал свет свечей. Лишь много позже она вспомнила, что ни тогда, ни во время странной и непривычной церемонии жених ни разу не взглянул на нее. Элинор ощущала себя лишней и ненужной, словно ее загипнотизировали или одурманили каким-то снадобьем, заставляя действовать против собственной воли. Она наблюдала за тем, как доктор, священник и Карлайон о чем-то совещаются, но не понимала ни слова из того, о чем они говорили; видела их движения, но при этом чувствовала себя настолько отстраненной, что впоследствии так и не смогла припомнить в точности, что же все-таки произошло в той мрачной комнате, задрапированной канифасом. В памяти девушки остался лишь узор на обоях, ромбы веселенькой расцветки на стеганом покрывале кровати да взмокшая прядь темных волос, прилипшая ко лбу Шевиота. Когда ее ладошку вложили в его руку, она вздрогнула, приходя в себя, и начала дико озираться по сторонам. Хриплый, задыхающийся голос, доносящийся из груды подушек, с трудом повторял за пастором слова, и тот низко склонился над постелью, чтобы расслышать их.

– Повторяйте за мной…

– Я, Элинор Мэри… – послушно сказала она.

Возникла пауза; священник занервничал, выразительно подняв брови и с мольбой глядя на Карлайона, стоявшего по другую сторону кровати. Тот пошевелился, снял с пальца перстень с печаткой и вложил его в безвольную ладонь кузена. Но ему же и пришлось надеть кольцо на палец Элинор, направляя ослабевшую руку Шевиота. Девушка не сопротивлялась, оставаясь покорной и послушной, пока ее крепко не взяли за руку и не подвели к столу у стены, где и попросили поставить свою подпись. Мисс Рочдейл повиновалась, с удивлением обнаружив, что рука ее, оказывается, не дрожит. У нее забрали бумагу и поднесли к кровати; Элинор наблюдала за тем, как Шевиот, которого поддерживал доктор, медленно выводит свою подпись. А потом к ней вернулся Карлайон, вновь взял ее за руку и повел к двери.