— Владычица, — повернулся квартирмейстер к волшебнице, — мы последуем твоему совету — хотя бы только для того, чтобы спасти наши уши от повторения того, что ты, конечно же, будешь твердить нам день за днем, по многу раз в день, если мы этим советом пренебрежем.

Эмбра ласково улыбнулась.

— Ах, наконец-то мы поняли друг друга. — Она взглянула на Ролина. — Все еще хочешь путешествовать вместе с нами? Мы все время оттачиваем языки друг о друга.

— Хочу, — твердо ответил юный бард.

— Ну хорошо, — радостно объявил Ролину Краер и, указав на лежащие вокруг трупы, добавил: — Кинжалы. Собери мне пару десятков — заверни их в плащ, который больше никому не нужен. А в другой плащ собери всю целую обувь — за нее дадут хорошую цену. Потом…

— Краер! — воскликнула Эмбра. — Мы нашли соратника, а не вьючного мула!

Квартирмейстер повернулся к ней, широко раскрыв глаза и разведя руками.

— Чему вы удивляетесь, госпожа баронесса Высочайшая Княгиня? Разве это не то, чем я занимался в те времена, когда Ролина с нами не было, а?

Несмотря на то что солнце ярко светило над дорогой, где некий юноша, бледнея все сильнее, осторожно вынимал из ножен кинжалы, а затем собирал сами ножны и пояса, к которым они были пристегнуты, и все это под присмотром язвительного Высочайшего Князя Делнбона, на ветке одного из близстоящих деревьев висели вполне бодрствующие и видящие все летучие мыши. Они внимательно присматривались и прислушивались к действиям людей внизу. Когда наконец все пятеро отправились дальше по дороге, продолжая обмениваться жестами и едкими замечаниями, мыши переглянулись и отправились в полет. Одна полетела за удаляющимися людьми, а вторая деловито направилась в противоположную сторону, лавируя среди деревьев.

Краер, по обыкновению, постоянно оборачивался на ходу и смотрел назад, причем делал это неожиданно, однако летучая мышь, преследовавшая Четверых-плюс-Ролина, была осторожна и всегда вовремя успевала нырнуть в листву. Настороженный и подозрительный Делнбон не заметил также вихрь беззвучных искр и странных цветных переливов, внезапно возникший в воздухе между двумя деревьями, чуть позади летучей мыши. Из этого вихря в клубах синего дыма вылетела гадюка с множеством крошечных крылышек, трепещущих вдоль хребта. Она помедлила секунду и заскользила вперед, следом за пятью людьми, устало бредущими по дороге. Она также двигалась осторожно и скрытно, прячась как от квартирмейстера, который время от времени резко оборачивался, так и от летящей впереди мыши.

Если летучая мышь и заметила, что творится позади нее, то не подала виду — впрочем, летучим мышам трудно это сделать.

Одинокая фигура в темной, теплой пещере застыла, следя за витающим в воздухе заклинанием, а затем подалась вперед, чтобы взглянуть поближе.

— Сильное, — произнес человек с удивлением в голосе. — Очень сильное — но еще не пробужденное. Не Дваер — но что?

Затем он пожал плечами и сказал в пустую темноту:

— Не имеет значения. Что бы это ни было, я должен это получить! Когда лорды-наемники возглавляют меднолобых болванов, стремясь сесть на трон, а кругом кишат змеиные прихвостни, никакая магия не будет лишней.

Темнота ничего не ответила, но она молчала уже давно, ничем не беспокоя одинокого чародея. Он часто разговаривал с темнотой.

Сейчас его улыбка была крайне неприятной. Отодвинувшись на безопасное расстояние от мерцающего тумана заклинания, он пустил в ход свою собственную магию.

— Иди, мой Тающий. Иди и принеси мне эту магическую штуку.

Потом вздохнул и добавил:

— Даже если твои товарищи еще не сумели убить этих новоявленных Высочайших Князей. Вообще, Корлаун, твои создания оставляют желать лучшего.

Корлаун, конечно, был слишком давно мертв, чтобы ответить.

— Желать, — пробормотал маг в темноту и, как всегда, подумал об Эмбре Серебряное Древо. Нагая и прекрасная, какой она часто была, когда он шпионил за ней, в то первое лето, пока держал ее в замке. Яростная… и беспомощная…

Он снова вздохнул и произнес в темноту:

— Эмбра, какой прекрасной рабыней ты была бы! — А затем снова улыбнулся. — И может быть, еще будешь.

Судя по выцветшей вывеске на фасаде, «Слава Аглирты» являла собой что-то вроде двуглавого золотого дракона с невероятно длинным хвостом, свивающимся в кольца и завязывающимся в узлы. Но вполне возможно, что слишком большое количество темного эля оказало на зрение художника то же воздействие, что и на обычного человека, и поспособствовало разглядеть дракона уникального, а не обычного, одноглавого и с куда более коротким хвостом. Или же, может быть, художник, с благословения богов, увидел ночного червя и остался в живых, запомнив увиденное… или просто у него не было подходящей краски, а рука дрогнула.

Драконы, ночные черви и слава любого сорта были настолько редкими вещами в этом уголке Долины, у самого подножия холмов, предгорий Клыков Бурь, к северу и западу от Тселгары, что стали почти легендой.

Разговоры ни о чем были совершенно обычным делом в сумрачном, грязном зале «Славы Аглирты», где крысы шныряли по немытому и выщербленному полу, усыпанному истоптанным в труху тростником, а усталые мужчины в потертых куртках и залатанных плащах заказывали куда больше выпивки, нежели закуски. Ворчание относительно набитых золотом купеческих кошельков в далеком воровском Силптаре и дураков с острова Плывущей Пены было куда более частым, чем рассуждения о волках, погоде, разбойниках и странных горных тварях. Народ везде судачит о своих королях и деяниях королей, от налогов на содержание войска до грядущей войны.

В этот день в «Славе» было особенно невесело.

— Хаос сдавливает глотку Аглирты, словно рука душителя, так он сказал, — заявил Старина Адберт, с гримасой боли пытаясь поудобнее пристроить обрубок левой ноги. — Я сам слышал это! А он тоже бард, он носится по Долине, словно морской ветер, видит все и слышит почти как Трое!

— Хаос душил Аглирту с тех самых пор, как я родился, да и до того тоже, — возразил Таекер Черный Плащ, плюнув в пробегающую крысу. — Аглирте нужно много времени, чтобы помереть, согласны?

— Ни с чем мы не согласны! — крикнул один из братьев Луроанов, сидящих за столом в углу. — Так всегда безопасней!

— Ты так считаешь, Гаралд? — Таекер откинулся назад, помахивая кружкой. — Смотри на это как на развлечение, посланное нам богами! Этот барон побеждает регента здесь, а тот побеждает его там, по мелочи или по-крупному — так что если Спящий Король проснулся и назвал одного барона своим регентом, то что с того? Черные Земли остался тем же самым прощелыгой, каким был всегда, волшебники убивают колдовством не меньше, а то и больше, чем раньше, наш драгоценный король снова погрузился в сон — и что? Это по-прежнему Земли Без Короля, вот что!

— Верно, это так, — сказал еще один человек. — Бароны захватывали власть и воевали друг с другом со времен моего деда, да и до того, наверное, тоже. Ничего не меняется.