С дороги донеслись стук копыт и поскрипывание кожаной сбруи; постепенно они становились все громче. Из-за поворота, откуда не так давно показались тележка травницы и сумасшедший со своей охраной, из-за деревьев силптарского леса (никто не использовал название, нанесенное на новые карты, — почему-то назвать «Ясным лесом» такие темные, тернистые и непроходимые заросли ни у кого язык не поворачивался) выехал отряд конных латников… в сопровождении нескольких десятков арбалетчиков, длинной колонны копейщиков и еще некоторого количества всадников. Во главе этого войска ехал высокий человек в великолепных изукрашенных доспехах, верхом на высоком коне, облаченном в боевую броню.

— Но… кто… — в замешательстве пробормотал куст сипленики.

— Конечно же мой двойник — на случай, если кто-нибудь из защитников Сарта, охваченный приступом отваги или отчаяния, решит, что армия без предводителя — разбитая армия, — холодно ответил Кровавый Меч. — Я не приказывал тебе думать, Лорнелт, я предполагал, что мои самые преданные воины сумеют удержаться от пустых мыслей во время битвы.

— В-вы знаете мое имя? — Арбалетчик, до недавнего времени бывший самым молодым и незаметным из стражников Сиятельного, впал в полное замешательство.

— Конечно. Чтобы барон не знал тех, кто ему присягнул? Для этого нужно быть идиотом.

По другую сторону дороги неуверенно хихикнул виверновый куст, а затем стук копыт и тучи пыли положили конец диалогу двух кустов — воинство Сендрика Датджека, барона Сиятельного, более известного как Кровавый Меч, вошло в Сарт.

— Успокойся, Краер, — насмешливо сказал Сараспер. — От этого места до Серебряной примерно триста миль окольными путями или чуть больше — не говоря уже о том расстоянии, что придется пройти по землям следующего баронства, или того, что лежит за ним. И королевский указ о безопасном проходе может быть разорван в любом из этих владений, по двадцать раз на дню.

Отдуваясь и истекая потом, квартирмейстер трусцой пробежал мимо Сараспера, бросив на него безмолвный яростный взгляд, а потом поспешил к следующему повороту, туда, где дорога ныряла в густой лес и круто огибала зубчатый выступ влажной, поросшей диким виноградом скалы высотой в шесть человеческих ростов. Краер долго всматривался в глубокий сумрак, прежде чем подать остальным знак, что они могут присоединиться к нему.

— Говорю же вам, я что-то слышал, — проворчал он, когда прочие Высочайшие Князья и с ними Ролин подошли к нему. Сараспер и Эмбра одарили его улыбками. — Нас преследуют или наблюдают, как мы направляемся прямо в ловушку. Я это чувствую.

— О? И часто ты испытываешь такие чувства? — невинным тоном спросил старый целитель. — До или после того, как опустошишь бутыль?

Краер хмуро глянул на него в сумраке, царившем под древесными кронами, и пробормотал:

— Потише. Пожалуйста. Я… вот оно снова!

Все послушно замерли, стараясь услышать то, что так встревожило Краера.

Тишина… тишина… далекий птичий крик и шум крыльев, когда встревоженный пернатый обитатель леса вспорхнул в воздух — довольно близко.

— Вот, — выдохнул Краер. — Поблизости не слышно птичьих криков, но кто-то потревожил птицу совсем рядом с нами — судя по звуку, это был лесной петушок, а они взлетают только в последний момент, когда ты вот-вот на него наступишь. К скале, быстро и тихо, а потом снова все замрите!

Все повиновались и, прижавшись спинами к камню, уставились на Краера. Подняв руку, он знаком потребовал тишины. Все замерли.

Казалось, прошло очень много времени, прежде чем они услышали слабый глухой звук — как будто камень перевернулся под чьей-то тяжелой стопой. Краер указал вверх, на вершину нависающей над дорогой скалы, а затем прижал палец к губам и сделал резкое движение, означавшее: «не шевелитесь». Ролин и четверо Высочайших Князей вжимались в шершавый камень, казалось, очень долго, прежде чем сверху начали сыпаться мелкие камешки — кто-то спускался по скале. Почти в тот же момент на дорогу впереди них из зарослей папоротника и прочего подлеска вышел воин… а за ним другой. Ролин уставился на них и судорожно вздохнул.

Воины смотрели прямо перед собой невидящими взорами, плоть их была обвисшей и скрученной, словно старый свечной воск, застывший на канделябре. Они ступали твердо, но неуклюже, будто не живые существа, а…

— Тающие, — шепнула Эмбра Ролину. — Осторожно! Если до них дотронуться, они могут загореться или взорваться!

Она еще не договорила, а Хоукрил уже обнажил свой длинный меч и шагнул от скалы навстречу приближающимся воинам. Теперь на дороге было уже семь или восемь Тающих, а еще больше, вероятно, скрывалось в лесу.

— Позади? — спокойно спросил латник.

Краер вытянул шею и огляделся.

— Никого, но… — он покрутил головой, всматриваясь, — четверо спускаются со скалы, а наверху есть еще.

Эмбра посмотрела наверх и на шаг отступила от скалы, но не успела она поднять руку, как Сараспер перехватил ее и сказал:

— Сохрани свои заклинания — по крайней мере на ближайшее время. Они могут нам понадобиться, чтобы избавиться от этой напасти.

— Ч-что мне делать? — неуверенно спросил Ролин.

— Наблюдай за дорогой, по которой мы пришли, парень, — рявкнул Краер, указывая в том направлении, — и крикни, если увидишь, что приближается кто-нибудь или что-нибудь — что, сколько и как близко.

Неожиданным ударом Хоукрил подрубил лодыжки первому из Тающих.

Тот тяжело рухнул на бок в жутком молчании, а шедший следом зомби споткнулся о его тело. Меч отделил от плеч голову этого Тающего, прежде чем первый мертвый воин приподнялся на руках и коленях и пополз в сторону Хоукрила.

Тот мгновенным движением разрубил тело, а затем отскочил назад, когда следующие трое Тающих быстрыми шагами двинулись вперед, держась плотной группой.

— Кто из магов, как ты думаешь? — спросил Сараспер у Эмбры.

Владычица Самоцветов пожала плечами.

— Это может быть кто угодно. Кто знает, сколько магов видели записи Корлауна? Должно быть, их отправили за нами намеренно, и это объясняет, почему у Краера возникло чувство, что на нас смотрят. Должно быть, кто-то при помощи магии наблюдает за нами на расстоянии.

Она быстро пересекла дорогу, опустилась на колени возле высохшего деревца и пробормотала четыре слова. Держа ладонь словно топор, она ударила по основанию деревца, и когда оно, срубленное, начало падать, Эмбра подхватила его и бросила Краеру.

С безмолвным кивком коротышка развернулся, жестом позвал Сараспера и ударил деревянным колом вверх вдоль скалы в спустившегося ниже всех Тающего. Он едва-едва не достал до цели и потому быстро отдернул кол и махнул им по кругу, ударив по плечу одного из зомби и отшвырнув его вбок на двоих его сотоварищей, которые как раз нападали на Хоукрила, парировавшего мечом их удары. В мгновение ока Хоукрил пригнулся и нанес низкий удар по шатающейся троице — и они повалились друг на друга, словно подрубленные жерди. Краер прыгнул в центр свалки с кинжалом в одной руке и колом в другом, рубя и кромсая, словно сумасшедший. Неожиданно из шевелящейся груды тел вырвался ревущий язык пламени, и квартирмейстер резво отскочил от разверзшегося перед ним ада, оттолкнувшись колом, — подпаленный и яростно усмехающийся.