Внимать нравоучениям огианки Лоскут не собирался, по-прежнему сосредоточившись на том, чтобы как можно скорее добраться до противоположного края проулка, что крайне раздосадовало шаманку. Я ощутил, как Тени вокруг нее вспенились и устремились в сторону бандита.

Тот не замечал приближавшейся смерти до самой последней секунды, а когда все же почувствовал ее дыхание собственной кожей, не смог сделать ничего, кроме как обмочиться. В следующий миг его скрутило, будто в припадке, а после с глухим звуком, похожим на выстрел из старого пулевика, переломило пополам и отшвырнуло в ближайшую кучу мусора.

Тассия выглядела довольной собой. Меня же подташнивало. От всей ситуации. От того, как она разрешилась. И, что самое главное, – от самого себя.

– Зверски расправились с мелкой шайкой уличных разбойников. Ну не молодцы ли?!

– По большей части ты расправился, Риши, – заметила шаманка со странной интонацией, которую мне не удалось определить. – Но в целом я готова с тобою согласиться. Если, конечно, это не сарказм.

Я попытался передать ей все без слов.

– О! – только и сказала она, а потом прибавила: – Так тебя мучает совесть?

– А разве не должна? – Стоять посреди проулка рядом с телами убитых тобою людей (пусть и отморозков) было, мягко говоря, неприятно. Желание наказать ублюдков за ничем неспровоцированное нападение все еще не выветрилось, но чувство вины уже начало свою разрушительную деятельность.

Саму шаманку подобные мелочи явно не волновали.

– Я полагала, мы разобрались с моральной подоплекой твоих поступков. Ведь я предупреждала, что дальше будет только хуже, и тебе придется принимать срочные меры. Я говорила. – Она оглянулась на убитых и с нескрываемой брезгливостью поинтересовалась: – Что они натворили? Унизили тебя? Избили? Ну так теперь они уже ни с кем так поступить не смогут. Разве тут нечем гордиться?

Я уставился на нее, приоткрыв рот:

– Как можно гордиться убийством?

Шаманка посмотрела не меня. Выражение ее лица, как обычно скрытое дыхательной маской, было не разобрать, но я сумел уловить улыбку.

– Если знаешь, что оно в итоге служит благим целям, то очень даже можно. Во всяком случае, большая часть героев именно этим себя и успокаивает.

– Чую, эти ребята с вами бы поспорили, если б могли, – заметил я, пальцем ткнув в сторону, где лежали тела. Смотреть на них мне по-прежнему было трудно.

– Точка зрения определяет восприятие, Риши. Или ты думаешь, они терзались муками совести, пока тащили тебя на улицу, намереваясь ограбить, а может и убить?

Если честно, мне было плевать, что там Лоскут и его прихвостни себе думали. Меня не оставляло в покое осознание того, что в итоге я оказался хуже их. Да и о последствиях забывать не следовало. С особой жестокостью убито четверо людей и кого-то это определенно заинтересует, дайте только время.

– Нам не следует здесь оставаться, – резонно заметила шаманка, вторя моим мыслям. – Разумеется, если ты не надумал сдаться на милость местных властей, что было бы, безусловно, очень благородным жестом, но бессмысленным. Никогда не понимала подобное самобичевание.

Тут я опять промолчал. Но не потому что не нашелся с ответом. Я вообще довольно редко лез в карман за словом и как правило всегда знал, что и кому ответить. Только в этот момент все оправдания и прочие речи потеряли какой-либо смысл, потому что в проходе появился Мекет.

Быстро оценив ситуацию, братец раздельно и очень жестко произнес:

– Что, вашу мать, здесь произошло?

– О, здравствуй, мой дорогой Мекет! Какой приятный сюрприз! – воскликнула шаманка, как будто и впрямь была рада встрече. – Мы тут немножко тренировали способы самообороны. Как видишь, все прошло вполне успешно.

– Что она здесь делает? – вопрос предназначался мне и я честно попытался на него ответить:

– Понятия не имею. Она явилась, когда все уже закончилось.

– Когда все закончилось? – переспросил брат, будто не замечая очевидного. – Что именно здесь закончилось?

– Вот… это, – ответил я, кивнув в ту сторону, где лежали тела.

Мекет удостоил их не большим вниманием, чем куски хлама под ногами. Просто скользнул взглядом и вновь обратился ко мне:

– Твоих рук дело?

Я обреченно кивнул, спрятав руки в карманах.

– Не нарочно. Ситуация немного вышла из-под контроля.

– Немного? – преломив бровь, переспросил брат.

– Его спровоцировали, – вмешалась шаманка, заставив меня поморщиться. – Атаковали беззащитного, а в итоге нарвались на свою смерть. Весьма поэтично вышло.

– А ты что, просто так мимо проходила? – едко осведомился Мекет. С последней встречи его отношение к огианке ни на йоту не переменилось.

– Думай, как нравится, – фыркнула она и отвернулась, будто не при делах.

Меня, кстати, момент с ее неожиданным появлением тоже интересовал, но время было не самое лучшее, чтобы выяснять детали.

Мекет повторил прежнюю мысль шаманки:

– Надо убираться отсюда, пока переулок не заполнили любопытствующие. Мы все-таки в центре города.

Я согласился с ним, несмотря на то, что все еще не привык к факту, что смерть следует за мной по пятам. На этот раз голосок совести удалось заткнуть достаточно быстро.

Хоть и не так быстро, как появилась полиция.

– Ты вроде говорил, здесь никому нет дела до чужих разборок, – заметил я, исподлобья глядя на брата.

– Я всегда так говорю, – ответил он, наблюдая за тем, как пара ребят в патрульной форме останавливаются на краю проулка и будто невзначай направляют свое оружие в нашу сторону. Похоже, местные ребята стрелять предпочитают прежде, чем разбираться.

Однако в этот раз нам везло.

– Что здесь происходит? – осведомился один из полицейских, а я задумался над тем, почему они всегда задают один и тот же вопрос?

Отвечать что-либо казалось глупым и бесперспективным занятием. Трудно заниматься очковтирательством, когда позади тебя в луже собственной крови валяются четыре изувеченных трупа. Как выкручиваться, было непонятно.

Мекет, судя по всему, думал так же, потому что вместо того, чтобы разводить пустой треп, очень медленно опустил ладонь на рукоять собственного бластера.

– Я спросил, что здесь происходит? – с нажимом повторил офицер, щелчком переведя оружие в боевой режим.

Все напряглись. И я в том числе.

Несмотря на то, что силы, затраченные на размазывание банды Лоскута по стенкам, еще не восстановились в полной мере, я чувствовал, что могу призвать Тень из ящика и избавиться от нежеланных свидетелей. Дайте только волю.

Тассия Руэ это почувствовала и прежде, чем произошло непоправимое, вмешалась.