Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Началось.
Глава шестая
Шериф Родейл покосился на растерзанный труп миссис Барстоу, и его чуть не вырвало. Многое доводилось ему видеть за долгие годы службы в полиции, и все же теперь, стоя над останками старушки, он мог бы поклясться, что подобное зрелище наблюдает впервые.
Гаррисон так и не смог сдержать приступ тошноты и еле успел отбежать в сторону. Старший помощник шерифа Джим Хант, по сути дела, занимавшийся всей поли цейской рутиной, в том числе и той черной работенкой, которую должен был выполнять сам Родейл, и ненавидевший своего шефа так, как только может ненавидеть кобру мангуст, опустился на колени возле трупа старушки.
Родейл собрался с духом и, подойдя поближе, присел на четвереньки, отчего стал похож на толстую жабу.
— Ну, и что ты думаешь, Джим?
Джим огляделся. Остальные полицейские суетились неподалеку, прочесывая лес и отмечая участки, где натыкались на отдельные части тела. Они фотографировали местность и делали зарисовки.
— Пока что не предавайте все это широкой огласке, Нед. Чуть позже.
— Что именно?
— У нее вырвано сердце.
Родейл тупо уставился на Джима и сглотнул.
— С какой стати медведь будет вырывать сердце?
— Да бросьте вы, какой это, к черту, медведь, — угрюмо оборвал шерифа его помощник. — Здесь следы человеческих зубов.
— Боже Всемогущий! — хрипло прошептал Родейл. — Ты что, хочешь сказать, что старушку сожрал человек?
— Да. К тому же не самая крупная особь. Скорее всего это вообще был ребенок. А теперь гляньте-ка сюда. — Хант кончиком карандаша указал на маленькие неглубокие лунки в земле. — Это кошачьи следы. А вот этим, — он указал на истерзанный кусок тела, — кошка как раз и поживилась.
— А что это за черные пятнышки вокруг тела, да и на самом теле, посмотри-ка. — Родейл выставил вперед толстый указательный палец.
— Не знаю. На теле они напоминают веснушки. Но меня вот что удивляет. От трупа в лес ведут следы. Но на левом почему-то отсутствует отпечаток большого пальца, а на правом — сразу нескольких пальцев. Да и кошачьи следы здорово искажены. Невозможно понять, что же случилось с этой кошкой.
И тут Родейл неожиданно взорвался. Словно в нем внезапно проснулся блюститель порядка.
— Что за проклятущий край! Тут и босиком не пройдешь! Ребятки! — обратился Родейл к помощникам. — Никому об этом ни слова. Объяснять будет только Джим. Если кто из ва» с проболтается, пусть считает себя уволенным в тот же день. И еще я лично позабо^- чусь о том, чтобы он с треском вылетел из нашего округа.
— Через пару часов сюда набегут газетчики из Линчберга и Шарлотсвилля, — предупредил Джим. — Поэтому пусть патологоанатом побыстрее производит вскрытие, а потом запечатает гроб.
— И что же ты думаешь, Джим? — Все, что касалось поддержания порядка в округе, ложилось на плечи старшего помощника, и шериф целиком полагался на него.
— Скорее всего это дело рук сатанистов. Я всегда знал, что когда-нибудь сатанизм просочится и в нашенский округ. Только вовремя не пронюхал. А ведь повсюду в стране сатанизм уже пустил свои корни.
Джим Хант иногда беспощадно коверкал язык, но происходило это не по причине невежества. Природа щедро одарила Джима умом, да и сам он был хорошо начитан. Вырос Хант в деревенской семье и гордился этим. Поэтому он время от времени с понтом вворачивал в свою речь какое-нибудь разговорное словечко, а если кому-нибудь оно приходилось не по нраву, то Джим «плявать на это хотел».
Однако, в отличие от Родейла, это был человек редкой порядочности. Он ни перед кем не заискивал и всего в жизни добивался собственными силами. Джим Хант был баптистом, и поэтому не только следил за соблюдением закона, но и сам чтил его.
У многих достаточно умных людей частенько вызывало недоумение, что Джим Хант находится под начальством такого ничтожества, как Нед Родейл. Но сам Джим прекрасно понимал: если он уйдет с этой службы, то закон в округе Ривс прекратит свое существование. Хант в полной мере отдавал себе отчет в том, что представляет из себя его шеф. Однако он привык считать, что в жизни каждый человек обязан нести свой крест, так вот именно Родейл и играл в жизни Ханта роль этого самого креста.
Пошатываясь, шериф на ватных ногах побрел прочь от трупа. Отойдя на приличное расстояние, он засунул в рот несколько таблеток, пытаясь подавить приступы тошноты. Джим в одиночестве остался возле тела. Он скова и снова посматривал на загадочные следы, которые все сильнее озадачивали полицейского: странное дело, окровавленные отпечатки ног появлялись не у самого трупа, а на расстоянии футов в двадцать от него. Около тела следы были почему-то бескровными. При иных обстоятельствах Хант скорее всего решил бы, что человек и животное бродили здесь кругами. Но только не сейчас. И на теле, и на отдельных кусках крови очень мало, поэтому она вряд ли могла отпечататься на следах. Джиму вдруг показалось, будто кровь вообще тщательно вылакали.
И еще кое-что. По мере удаления следы казались более твердыми. Более уверенными, что ли. Словно те, кому они принадлежали, с каждым шагом приходили в себя. Да-да, вокруг тела убийцы еле-еле передвигались, шатаясь и чуть не падая от слабости. Скорее всего их била дрожь. Видимо, до нападения эта парочка чувствовала себя весьма погано, а после, — тут Джим судорожно сглотнул, — после обеда она здорово окрепла.
Достав пакет для сбора вещественных доказательств, пинцет и небольшую щеточку, Джим начал виртуозно собирать странные черные крошки с тела и с травы вокруг останков. Он решил сразу же отослать эти улики в лабораторию. Да уж, пусть ребята выяснят, что же это такое.
Вскоре на место происшествия прибыл и окружной коронер1 Кэлвин Бартлет. Бегло осмотрев разбросанные куски, он присел на корточки рядом с Джимом.
— Это не медведь, Джим.
— Я знаю.
— А что думает Родейл?
— Он не умеет думать. После двадцати трех хет службы в полиции он уже ни на что не способен. О шерифе можно судить по его окружению. Ты только глянь на Гарри Гаррисона — и полная картина налицо.
Кэлвин улыбнулся.
— Я слышал, будто Вилбер Парди посоветовал ему подать в отставку. Это, похоже, его последний срок.
— Слыхали-слыхали.
— И следующим шерифом округа Ривс будешь ты.
— Вот это для меня новость.
— А ты согласишься, если тебе предложат?
— Не знаю. — Джим кивнул на тело. — У нее сердце
