Согласно этому исследованию, время, которое американские офисные работники тратят на выполнение своих настоящих обязанностей, сократилось с сорока шести процентов в 2015 году до тридцати девяти в 2016 году из-за пропорционального увеличения времени на работу с электронной почтой (с двенадцати до шестнадцати процентов), на «бесполезные» встречи (с восьми до десяти процентов) и на административные задачи (с девяти до одиннадцати). Такой резкий рост может отчасти объясняться случайным статистическим шумом: ведь если бы дело действительно обстояло так, то менее чем через десять лет такая тенденция привела бы к тому, что ни один офисный работник в Соединенных Штатах вообще не занимался бы никакой реальной работой. Но, во всяком случае, этот опрос говорит о том, что, во-первых, более половины рабочего времени в американских офисах уходит на всякий бред и, во-вторых, эта проблема становится всё более острой.

Итак, можно сказать, что есть частично бредовая, скорее бредовая и полностью, абсолютно бредовая работа. Эта книга – именно о последней (или, если быть точным, о полностью и почти полностью бредовой работе – а не о скорее бредовой работе, где бредометр показывает что-то около пятидесяти процентов).

Рисунок 1

При этом я ни в коем случае не отрицаю, что бредовизация всех частей экономики стала исключительно важной общественной проблемой. Достаточно взглянуть на приведенные выше цифры. Если от тридцати семи до сорока процентов рабочих мест абсолютно бессмысленны, а на тех, что не бессмысленны, пятьдесят процентов времени всё же тратится на бессмысленный труд, то можно сделать вывод, что по крайней мере половину всей работы в нашем обществе можно убрать, и это ничего реально не изменит. На самом деле такой работы наверняка даже больше, потому что мы не учитываем бредовую работу второго порядка – реальные рабочие места, созданные исключительно для поддержки всего этого бреда (я остановлюсь на этом в главе 2). Мы могли бы легко стать обществом досуга и ввести двадцатичасовую рабочую неделю – а может, даже пятнадцатичасовую. Вместо этого нам, всему обществу, приходится проводить бо́льшую часть времени на работе, выполняя задачи, которые, как нам самим кажется, ничего в мире не меняют.

В оставшейся части книги я расскажу, как мы оказались в таком тревожном положении.

В ходе своего исследования я выявил пять основных видов бредовой работы. В этой главе я опишу их и обозначу ключевые характеристики.

Во-первых, пара слов о самом исследовании. Я использую два крупных массива данных. После того как в 2013 году я опубликовал эссе «О феномене бредовой работы», несколько газет в разных странах выпустили его как авторскую колонку. Эссе также было размещено в нескольких блогах. Это вызвало активные обсуждения в сети, многие участники которых рассказали о личном опыте работы, которую они считали особенно абсурдной и бесполезной. Я сохранил сто двадцать четыре такие истории и в течение некоторого времени с ними разбирался.

Вторую часть данных я активно добывал самостоятельно. Во второй половине 2016 года я создал специально для исследования адрес электронной почты. Я использовал свой аккаунт в Twitter и попросил пользователей, которые считают, что они делали или делают бредовую работу, присылать мне свои истории[40]. Реакция была впечатляющей. В итоге я собрал более двухсот пятидесяти историй, начиная с рассказов размером в один абзац и заканчивая одиннадцатистраничными эссе, авторы которых подробно рассказывали о целом ряде бредовых рабочих мест, размышляли о том, как их производит организационная и общественная динамика, и описывали социальные и психологические последствия такой работы. бо́льшую часть историй прислали жители англоязычных стран, но я также получал письма со всей континентальной Европы, из Мексики, Бразилии, Египта, Индии, Южной Африки и Японии. Некоторые истории были очень трогательными, иногда их было больно читать. Многие были уморительными. Само собой разумеется, что почти все респонденты настаивали на анонимности[41].

После того как я собрал ответы и убрал из них лишний материал, у меня получилась база данных объемом более ста десяти тысяч слов, которую я кодировал при помощи цветных меток. Хотя для большинства видов статистического анализа эти данные не подойдут, я считаю этот материал чрезвычайно богатым источником для качественного анализа, особенно учитывая то, что во многих случаях я мог задавать информантам дополнительные вопросы, а иногда и вступать с ними в долгие разговоры. Некоторые ключевые понятия, которые я разрабатываю в этой книге, изначально были предложены во время таких разговоров или вдохновлены ими. Поэтому в каком-то смысле эту книгу можно рассматривать как совместный проект. В особенности это относится к типологии, к которой я сейчас перейду, – она выросла непосредственно из этих разговоров. Мне бы хотелось рассматривать ее не как свое собственное творение, а скорее как результат постоянного диалога[42].

Все типологии несовершенны, и я уверен, что существует множество способов структурировать материал, каждый из которых будет раскрывать тему по-своему[43]. Но в ходе своего исследования я решил, что полезнее всего разделить всю бредовую работу на пять категорий. К ним относятся следующие «работники»: шестерки (flunkies), головорезы (goons), костыльщики (duct tapers), галочники (box tickers), надсмотрщики (taskmasters).