Никто еще не следовал внушениям своего внутреннего голоса настолько, чтобы заблудиться. Пусть даже результатом будет ослабление тела, сожалеть об этом нечего, потому что такая жизнь находится в согласии с высшими принципами. Если день и ночь таковы, что ты с радостью их встречаешь, если жизнь благоухает подобно цветам и душистым травам, если она стала радостнее, ближе к звездам и бессмертию, – в этом твоя победа. Тебя поздравляет вся природа, и ты можешь благословлять судьбу. Величайшие достижения обычно ценятся всего меньше. Мы легко начинаем сомневаться в их существовании. Мы скоро о них забываем. Между тем они-то и есть высочайшая реальность. Может быть, человек никогда не сообщает человеку самых поразительных и самых реальных фактов. Истинная жатва каждого моего дня столь же неуловима и неописуема, как краски утренней и вечерней зари. Это – горсть звездной пыли, кусочек радуги, который мне удалось схватить.

Генри Дэвид Торо

«Уолден, или Жизнь в лесу»

СЛОВА, ПОДЧЕРКНУТЫЕ В ОДНОЙ ИЗ КНИГ, НАЙДЕННЫХ РЯДОМ С ОСТАНКАМИ КРИСА МАККЭНДЛЕССА

Четвертого января 1993 года пишущий эти строки получил необычное письмо, написанное нетвердым, архаичным почерком, выдающим в его авторе престарелого человека. Начиналось оно словами «Получателю сего».

Мне хотелось бы получить экземпляр журнала, содержащего рассказ об умершем на Аляске молодом человеке (Алексе Маккэндлессе). Я хотел бы написать человеку, расследовавшему сей инцидент, что подвозил его от Солтон-Сити Калиф… в марте 1992… до Гранд-Джанкшн Ко.… Там я высадил его, и он собирался добраться попутками до С. Д. Он сказал, что будет держаться со мной на связи. Последней весточкой от него было письмо, полученное в первую неделю апреля 1992. В ходе нашей поездки мы вели съемки, я видеокамерой + Алекс своим фотоаппаратом.

Если у вас имеется экземпляр того журнала, пожалуйста, сообщите мне, сколько он стоит…

Я так понимаю, он был ранен. Если это так, то мне хотелось бы узнать, как он получил эти ранения, потому что у него в рюкзаке всегда было предостаточно риса + у него была теплая зимняя одежда + много денег.

ИСКРЕННЕ ВАШ,

РОНАЛД А. ФРАНЦ

Говоря о журнале, Франц имел в виду номер Outside от января 1993 года с заглавной статьей о смерти Криса Маккэндлесса. Он направил свое письмо в чикагскую редакцию Outside, а оттуда, поскольку автором материала о Маккэндлессе был я, оно было переслано мне.

В ходе своей хиджры Маккэндлесс производил на людей неизгладимое впечатление, даже несмотря на то что многие из них проводили в его компании всего несколько дней или максимум неделю или две. Однако ни на кого из них краткие контакты с парнем не оказали такого мощного влияния, как на Роналда Франца, которому в январе 1992 года, то есть в момент, когда пересеклись их дорожки, было уже восемьдесят.

Попрощавшись с Джен Баррес в почтовом отделении Солтон-Сити, Маккэндлесс отправился в пустыню и разбил лагерь в зарослях креозотового куста на краю Национального парка Анца-Боррего. Строго на восток расположено соленое озеро Солтон-Си. Этот миниатюрный океан, поверхность которого находится на шестьдесят с лишним метров ниже уровня моря, возник в 1905 году в результате грандиозного инженерного ляпа. Вскоре после завершения строительства канала от реки Колорадо, предназначенного для ирригации плодородных земель в долине Империал, река вышла из берегов в результате серии мощных наводнений, проделала новое русло и начала беспрепятственно сливаться в канал долины Империал. Больше двух лет этот канал отводил практически весь колоссальный объем ее вод в Солтонскую котловину. Уничтожая фермы и деревни, вода хлынула по некогда засушливому дну котловины, и, в конце концов, затопила больше тысячи квадратных километров пустыни, образовав море, со всех сторон окруженное сушей.

Расположенный всего в восьмидесяти километрах от Палм-Спрингс с его лимузинами, закрытыми теннисными клубами и зелеными полями для гольфа, западный берег Солтон-Си в какой-то момент превратился в арену небывалых риелторских спекуляций. Земля была распродана под застройку шикарными курортами и отелями, но реализовать почти ни один из этих проектов так и не удалось. Сегодня не освоенные в большинстве своем участки вновь постепенно пожирает пустыня. Ветер гоняет по широким, безлюдным бульварам Солтон-Сити клубки перекати-поля. Тротуары вдоль облупившихся, пустующих домов усеяны выгоревшими на солнце табличками «ПРОДАЕТСЯ». В окне «Риелторско-девелоперской компании Солтон-Сити» висит объявление с надписью «ЗАКРЫТО/CERRADO». Только шум ветра нарушает царящую тут неестественную тишину.

По мере удаления от берега земля сначала плавно, а затем круто поднимается, чтобы превратиться в иссушенные солнцем, призрачные пустоши Анца-Боррего. Предгорная равнина, или bajada, под пустошами представляет собою открытую местность, изрезанную глубокими оврагами. Именно здесь, на невысоком пригорке, местами поросшем кактусами, кустарниковой аморфой и четырехметровыми побегами фукьерии, прямо на песке под брезентовым тентом, накинутым на ветви креозотового куста, и остановился Маккэндлесс.

Когда ему нужно было купить провизии, он ловил машину или шел пешком все шесть с половиной километров до города, где покупал рис и набирал пластиковую канистру воды в супермаркете и, по совместительству, винном магазине и почтовом отделении, отделанном бежевой штукатуркой здании, являвшемся главным культурным центром Солтон-Сити. Как-то в четверг в середине января, когда Маккэндлесс, наполнив канистру водой, голосовал на дороге, чтобы вернуться обратно в bajada, его и взялся подбросить старик по имени Рон Франц.

«И где твой лагерь?» – спросил его Франц.

«А прямо за Боже Мой Какими Горячими Источниками», – ответил Маккэндлесс.

«Я в этих местах уже шесть лет живу, а такого названия ни разу даже и не слышал. Покажешь мне, как туда ехать».

Они несколько минут катили по прибрежному шоссе Боррего – Солтон, а потом Маккэндлесс сказал старику повернуть налево и углубиться в пустыню по накатанной внедорожниками ухабистой колее, ведущей вниз по узкому, извилистому оврагу. Через пару километров они добрались до причудливого лагеря, где около двух сотен человек собирались перезимовать прямо в своих машинах. По этому маргинальному сообществу можно было представить себе, как будет выглядеть постапокалиптическая Америка. Там были и семьи в дешевых раскладных туристических прицепах, и стареющие хиппи в размалеванных флуоресцентными красками микроавтобусах, и двойники Чарльза Мэнсона в проржавевших «Студебекерах», не видавших ремонта с тех времен, когда в Белом доме квартировал еще Эйзенхауэр. Значительная часть присутствовавших разгуливала по лагерю в чем мать родила. В самом центре поселения, в тени пальм, находились два неглубоких дымящихся бассейна, в которые через систему трубопроводов подавалась вода из геотермального колодца. Это и были Боже Мой Какие Горячие Источники.

Маккэндлесс, однако, жил не у источников, а отдельно, сам по себе. До его лагеря от источников нужно было еще на километр углубиться в bajada. Франц довез Алекса до самого конца, немного поболтал с ним, а потом вернулся в город, где он жил в одиночестве в разваливающемся многоквартирном доме, за которым же и присматривал в обмен на возможность не платить арендную плату.