Та отложила в сторону гребень и принялась с удовольствием разглядывать дело рук своих.

– Разве может испугать красивую женщину красивый умный жених? – заявила она. – Он хороший человек, говорю я вам. Не злой, рассудительный, справедливый...

«Это я и сама знаю», – подумала Йола, а потом вдруг спросила:

– А ты замужем, Ксинга?

– Нет, – засмеялась служанка. – Но всегда мечтала иметь хорошего верного друга. Теперь у меня такой есть...

– А этот друг предлагал тебе руку и сердце?

– Предлагал. Выхватил нож и потребовал близости.

– И ты...

– Да, конечно. Достала пистолет и настояла на дружбе. Так с тех пор и дружим...

«Интересные у них отношения, – подумала Йола. – Романтика просто бьет через край.»

– Спасибо, Ксинга, – сказала она. – Ты свободна.

– Доброй ночи, сеньора.

Служанка сделала полупоклон, отворила дверь спальни, но тут же вернулась обратно.

– Сеньора, – сказала она. – Вас там дожидаются. Падре. Что сказать?

«Ах, как невовремя, – с досадой подумала Йола. – Выбрал, называется момент... Хотя, возможно, что-то серьезное?..»

Она критически оглядела себя в зеркало. Наряд, конечно, совершенно не приспособлен для посторонних глаз и уж тем более для того, чтобы принимать запоздалых визитеров. Полупрозрачные шелка нисколько не скрывали волнующие мужские сердца прелести роскошного женского тела. Йола поискала глазами, чем бы прикрыться, не нашла и лишь постаралась поплотнее запахнуть на редкость откровенный пеньюар.

«Надеюсь, мой вид не пошатнет устоев католической веры, – мелькнула озорная мысль. – Заодно и проверим стойкость ее адептов.»

– Зови, – сказала она.

Ксинга поклонилась и вышла, а вместо нее в дверь протиснулся здоровенный, почти двухметрового роста, молодой человек, чью принадлежность к лону церкви выдавал лишь застегнутый наглухо черный костюм да белый прямоугольничек воротничка. Больше всего гость напоминал не священника, а охранника либо телохранителя.

– Буэнос ночес, падре, – приветствовала его Йола. – Чем обязана?

– Доброй ночи, сестра моя. Лишь неотложные дела побудили меня нарушить ваши планы...

«Да что же это такое, в самом-то деле?! Кажется, и этот в курсе моих ночных похождений! И вообще, найдется ли здесь хоть кто-то, кому ничего не известно о наших с Витом отношениях?»

– Я слушаю.

Падре бросил равнодушный взгляд на полуприкрытую шелками хозяйку фазенды, чем вызвал немалое ее разочарование, и произнес, глядя в сторону:

– Положение серьезное и ухудшается с каждой минутой. В городе беспорядки, но судя по всему, это только начало. Латинос в очередной раз ополчились на белых, а заодно крушат магазины и вообще все, что попадает под руку. Из соседних городов сообщают то же самое. Боюсь, на этот раз погромами дело не ограничится.

Игривое настроение Йолы мгновенно улетучилось.

– Сотрудникам концерна что-нибудь угрожает? Ортега так и не снял оранжевый уровень безопасности. По вашему мнению, этого достаточно?

Падре отрицательно покачал головой.

– Скорее всего, нет. Я бы поднял до красного.

– Все настолько серьезно?

– Серьезней не бывает. Мое мнение: кто-то усердно подогревает ненависть местного населения к белым мигрантам. А значит, никакие меры безопасности не будут лишними. Аргентину подожгли буквально со всех сторон, да и соседние страны того и гляди вспыхнут как хворост. Полагаю, персонал концерна – одна из главных мишеней погромщиков, поскольку все сотрудники, как на подбор, именно белые.

– Что требуется от меня?

– Отсутствующего Ортегу сейчас замещает Виталий Петричев. Вы же намереваетесь нанести ему визит? Вот и постарайтесь при встрече донести до него серьезность ситуации.

– Прямо сейчас? – Йола поднялась, не задумываясь более о приличиях.

– Прямо сейчас, – подтвердил падре.

***

Теплый летний ветерок неожиданно ворвался в распахнутый настежь широкий оконный проем, поиграл занавеской и так же стремительно вылетел обратно в душную аргентинскую ночь. Вит оторвал голову от подушки и, приподнявшись, заглянул в лицо лежащей рядом подруги. Глаз в полумраке разглядеть было невозможно, однако он совершенно точно знал, что Йола смотрит в потолок напряженным остановившимся взглядом. Возможно, слишком близко к сердцу восприняла информацию о городских волнениях... а может быть, просто испугалась. Правда, представить Йолу испуганной отчего-то никак не получалось.

– Ты и впрямь доверяешь словам этого твоего... падре? – спросил он.

– Целиком и полностью.

– Настолько хорошо его знаешь?

– Достаточно.

Вит ощутил болезненный укол пробудившейся ревности. Прямо в сердце. Близкое знакомство Йолы с каким-то там... падре... совершенно определенно поднимало со дна души самые негативные эмоции. Он начинал тихо ненавидеть этого... хм... служителя культа, и ему абсолютно наплевать было на его духовный сан. Да будь он хоть трижды священник и трижды иезуит! Как он смеет постоянно находиться рядом с Йолой, в то время как Вит полностью лишен такой возможности! Приходится довольствоваться лишь редкими встречами в рабочей обстановке да тайными ночными свиданиями. Но хочется-то гораздо большего!

– Не переживай, я все уяснил, – сказал он. – Беспорядки... погромы... не первый раз и не последний. Все это так далеко от нас с тобой, что не хочется даже думать. Ну хорошо, хорошо... не сердись. Завтра прямо с утра как следует накручу Мигуэля. Что он в самом-то деле? Пусть обеспечивает охрану вместо того чтобы бегать за юбками...

– Лучше бы ты сделал это прямо сейчас.

– Сейчас ночь, – возразил он. – В это время все нормальные люди уже видят третий сон, а те, что не спят, заняты совсем другими делами...

Он осторожно тронул ее рассыпавшиеся по плечам волосы, наклонился и поцеловал в шею.

– Успокойся. Оранжевый уровень – это тоже серьезно... а завтра утром установим красный... Лучше ответь на один вопрос.

– Только на один?

– Начнем с малого. Ты замужем?

Она уколола его косым взглядом и чуть помедлила с ответом.

– И да и нет. Больше не спрашивай меня об этом. Пожалуйста.

– Не буду, – озадаченно произнес Вит. Он никак не мог взять в толк, как это возможно: быть замужем и одновременно нет. Впрочем, от Йолы можно ожидать и не такого, это он уже понял.

– А могу ли я спросить, – осторожно продолжил он, – чем ты занимаешься в этой жизни? Консультант Приземелья – понятие расплывчатое.

– В этой?.. – Он не видел ее глаз, однако почти физически ощутил полный иронии взгляд. – У меня жизнь одна. И в ней я физик.

– Вот как! – удивился он. – Так мы, оказывается, коллеги... Преподаешь? Где?

– Я физик по образованию