— Ты хочешь сказать, что Клан-над-кланами действительно хочет их найти? — усмехнулся Тирр-тулкодж. — Вспомни, солдаты Совета кланов уже были здесь и только ждали сигнала, чтобы ворваться в дом, когда фсс-орган окажется в руках Тирр-пификс-ы.

— Верно. — Тирр-т-рокик презрительно высунул язык. — Хотелось бы мне узнать, о чем говорили Тирр-джилаш и Высший в этом доме.

— Мне кажется, это к делу не относится, — произнес Тирр-тулкодж. — Мы ведем войну, ты сам знаешь.

Внезапно перед ними проявилась старейшая.

— Вы — защитник Тирр-тулкодж из клана Кей-ирр? — спросила она.

— Да, — подтвердил Тирр-тулкодж.

— У меня послание для вас из Департамента регистрации транспорта. Транспортное средство, о котором вы спрашивали, имеет номер КУВ-556499 и сейчас приписано к офису клана Дхаарр Совета всех кланов.

— Понял, — ответил Тирр-тулкодж. — Спасибо.

Старейшая выбросила язык в старом, пятисотцикловой давности, прощании клана Хигг — наверное, она вознеслась в ходе Третьей Войны Старейших, — и исчезла.

— Значит, транспортное средство семейства Кув, — проговорил Тирр-тулкодж. — Интересно.

— Это та машина, в которой удрали Корте и Дорнт? — спросил Тирр-т-рокик.

Тирр-тулкодж кивнул.

— Я связался с производителем двигателей для таких машин и попросил найти опознавательный номер, который ты успел заметить, прежде чем летательный аппарат исчез из виду. Похоже, след ведет не только к клану Дхаарр, но, возможно, к самому оратору этого клана.

Несколько мгновений оба молчали. Тирр-тулкодж первым нарушил тишину:

— Нам понадобится куда больше доказательств, чтобы сделать этот факт достоянием гласности, — сказал он. — Как минимум, мы должны разыскать Корте и Дорнта и узнать, связаны ли они с кланом Дхаарр и с оратором Кув-панавом.

— Это непростая задача, — предупредил Тирр-т-рокик. — Оратор Кув-панав — полный идиот, если не спрятал этих джирриш подальше от чужих глаз.

— Не обязательно, — сказал Тирр-тулкодж. — Насколько известно злоумышленникам, опознать их способна только Тирр-пификс-а, а она сидит здесь, в тысячах переходов от Города Согласия. Да и оратор Кув-панав известен своей самонадеянностью. Возможно, он решил оставить при себе двух верных помощников.

— А если нет?

— Если нет, то он наверняка спрятал и похитителей, и их транспортное средство в одном и том же месте. Но транспортное средство куда легче найти, чем двух джирриш.

— Поверю тебе на слово. Итак, начнем с Города Согласия?

— Ага. Сядем в вагончик в Камышовом поселке и по монорельсу доедем до транспортного поля в Путеводных Вратах. Будем в Городе Согласия в конце этой арки.

— Хорошо. — Тирр-т-рокик помедлил. — Ты отдаешь себе отчет, что они могут тебя узнать? А они не хотят, чтобы их обнаружили.

— Я понимаю. — Голос Тирр-тулкоджа стал жестким. — Они совершили налет на усыпальницу семьи. На усыпальницу, которую я защищал. Такое нельзя оставлять безнаказанным.

Было темно. Темно и тихо. Только ночные насекомые стрекотали вокруг да тихий ветерок шуршал в деревьях и липких травах, окружавших их. Где-то неподалеку пофыркивал авки-кубу, вынюхивая своим хоботом молодые побеги парры и ростки олдура. Издалека доносился многоголосый писк колонии цветоядных летучих мышей, вступивших в смертельную схватку с одной из сотен лесных ползучек.

Лежа на матрасе под неразличимым тентом, лорд Стюарт Кавано смотрел в гранпаррскую ночь, не понимая, что заставило его проснуться.

Его часы, ручка-фонарик, нож и запасной дротиковый пистолет Колхина лежали на земле слева от его головы. Он осторожно повернулся на левый бок, поморщившись от боли в мышцах.

— Лорд Кавано? — раздался тихий оклик в нескольких метрах от него.

— Я, — подтвердил Кавано, хватая оружие и снова ложась на спину. — Извини, я тебя разбудил?

— Нет, я уже несколько минут не сплю, — ответил Митрий Колхин. — Сдается, у нас гость.

Кавано вздрогнул, от этого снова заныли мышцы.

— Я думал, ты перебил всех в окрестностях лагеря.

— Я тоже так думал, — произнес Колхин. — Потише, пожалуйста, дайте послушать.

Кавано поморщился и положил руку, в которой сжимал пистолет, на грудь, стараясь дышать как можно тише. Он представил себе участок, который прошлым вечером расчистил Колхин. Откуда же мог проникнуть нежданный гость?

— Колхин?

— Сэр, лежите тихо…

— Он здесь, — сказал Кавано. — Ползет по моей левой ноге.

Он не слышал, как Колхин выбрался из спального мешка, но внезапно колыхнулся воздух, и вот телохранитель уже стоит над ним.

— Лежите тихо, — прошептал Колхин. — Берегите глаза.

Внезапно укрытие залилось светом колхинского фонарика.

Кавано зажмурился, потом осторожно открыл глаза и посмотрел на левую сторону своего спального мешка.

Да, вот она — хрупкая членистая лоза зеленовато-фиолетового цвета неторопливо ползет по ноге. Кавано не знал, к какому виду хищных растений она относится, но, как и у прочих гранпаррских ползучек, ее кончик и бока щетинились зазубренными шипами. Вот она снова зашевелилась, слепо тычась в спальный мешок, словно пытаясь найти источник тепла, которое она ощущала.

— Не двигайтесь, — тихо проговорил Колхин. — Попытаюсь отогнать ее.

Послышалось тихое гудение, и луч фонарика начал сужаться и вскоре превратился в нестерпимо яркое пятнышко на конце щетинистой лозы. Ползучка замерла, словно в раздумьях. Кавано, затаив дыхание, следил, как головка лозы тянется к новому источнику тепла.

— Оттяну ее еще на пару сантиметров, — сказал Колхин. — Нам не надо, чтобы она снова набросилась на вас.

Кавано еле заметно кивнул, опасаясь испугать растение. С мучительной неторопливостью ползучка продолжала отползать от него…

Правая рука Колхина резко метнулась вниз, два лезвия его «бабочки» вертикально вошли в бока ползучки, прижимая ее к земле. Ползучка яростно задергалась и продолжала корчиться даже тогда, когда Колхин вынул из чехла нож Кавано и отсек головку смертоносной лозы.

Кавано выдохнул, разжал на груди сведенные судорогой пальцы, выпустив рукоять пистолета.

— Она уже не опасна?

— Да, — ответил Колхин. Он разделывал на части ползучку — методично отрубал сегмент за сегментом и отбрасывал в лес. — Не прикасайтесь только к головке лозы — она может оказаться ядовитой.

— Хорошо. — Кавано протянул руку поверх все еще дергающейся лозы за часами. До рассвета два часа. — Когда Пилтариаб обещал вернуться с острова Пуэрто Симоне?