Семьи у доктора Тучкова не было. И, честно говоря, он с трудом представлял себе женщину, которая станет терпеть мужа, живущего в операционной.

Бывшая не смогла. Однажды она просто хлопнула дверью, устав от вечного безденежья. И одиночества.

Все это было до. До собственной клиники, длинной очереди благодарных пациентов, запатентованного метода, международного признания. Он был тогда рядовым врачом областной больницы Саратова. Тогда его метод только рождался.

Недавно, после Международной конференции в Швейцарии, журналисты спросили, каким образом тестировался гениальный метод Тучкова. И он рассказал им, как экспериментировал с обычной картонной коробкой, чтобы потом проводить искусные манипуляции с маткой и придатками, возвращая безнадежным порой пациенткам самое главное – надежду стать матерью. Журналисты сочли, что у него отличное чувство юмора. И это не впервые. Почему-то в Европе никто не хочет верить в картонные коробки.

Академик Золотов был первым, кто поверил в него, когда не верил еще никто. Он же удержал его в России, когда все вдруг поверили и стали наперебой приглашать в Израиль, Германию, Штаты. Вместе они открыли эту клинику. Золотов оказался гениальным администратором, а Тучков оперировал с утра до ночи. Пациенты шли сплошным потоком, четыре операции в день. Каждый день на протяжении последних семи лет. Кроме выходных. В выходные он занимался научной работой. Он писал диссертации, научные пособия, доклады. Щедро делился наработками. В свои сорок два он был уже доктором наук и профессором.

Что же до остального… Признаться, порой ему казалось, что для семьи он попросту не предназначен. Его дом – клиника. И он будет стоять за операционным столом до тех пор, пока еще сможет кому-то помочь. И, самое главное, такая жизнь ему нравится. За свою карьеру он сделал счастливыми десятки тысяч семей.

Но, увы, не смог осчастливить одну-единственную женщину. Свою жену. Бывшую. Теперь уже бывшую. Она давно жена другого человека и мать его детей. Тучков был за нее рад. Он считал, что бедняжке просто не повезло с первым мужем. Просто Николаю Тучкову вообще не стоило жениться.

* * *

С каждым днем отношения Димы с женой становились все хуже. Он понял, что ошибся в выборе. Но как сказать ей об этом? Да и Белка… Белка его просто убьет. Оксана давила и требовала немедленно уйти от жены. То есть попросту выгнать ее, получается. В общем, ситуация – врагу не пожелаешь.

Спасали только рейсы. Свою работу Дима любил. Небо было его стихией. Здесь он чувствовал себя спокойно и уверенно. Его любимый рейс во Владивосток начинался в двадцать сорок, в тот момент, когда самолет отрывался от земли в аэропорту Домодедово. Ему предстояло лететь на восток. Видеть сначала ореол, а потом сверкающий солнечный диск, восходящий над небосводом. Солнце всегда вставало в районе Ханты-Мансийска. Дима знал это совершенно точно.

В рейсах он думал о ней. Он вообще всегда о ней думал.

Оксана была восхитительной: самой красивой и сексуальной женщиной из всех, кого он знал. Порой Дима недоумевал, как она может любить его, рядового пилота с заурядной зарплатой, который к тому же никак не может разобраться со своей незадавшейся семейной жизнью.

К Лесе пилот теперь испытывал одну только жалость. Жалость, и ничего больше. Она доверилась ему, полюбила, подарила свою девственность. Вот только оказалось, что все это Диме совершенно не нужно. А Леся не подозревает. И отчаянно хочет от него детей. И сама похожа на расстроенного ребенка в те дни, когда выясняется, что опять, оказывается, не получилось. С этим тоже, кстати, надо что-то делать. Варикоцеле, оно-то конечно, варикоцеле, но беременность все равно возможна. Пусть маленькая вероятность, но существует. Ребенок все усложнит еще больше. Одно дело – бросить нелюбимую женщину, пусть даже законную жену, и уж совсем другое дело – оставить ребенка. Быть может, обречь его на ту жизнь, которая была у Димы в детстве. Ведь куда пойдет Мышка, когда они разведутся? К матери она пойдет. Жить среди алкоголиков и наркоманов. Сама на работу станет бегать, а ребенка там оставлять. Съемную хату ей ни за что не потянуть, а Диме ей помогать не с чего. Ему бы Оксану прокормить с ее-то запросами.

Решено. Этот рейс последний. Он вернется домой и обо всем Лесе скажет. Дальше тянуть просто опасно.

Он скажет ей обо всем, а потом отправится прямиком к Оксане. И снова будет шампанское, и шелковые простыни, и разметавшиеся по подушке платиновые локоны.

Он купил ей подарок. В портфеле лежала бархатная коробочка с сапфировыми сережками. Синие камни прекрасно подойдут к ее сияющим глазам. Дима предвкушал, как Оксана откроет коробку, на секунду зажмурится от удовольствия, а потом рассмеется своим чудным звонким смехом.

За это мгновение он был готов отдать все на свете. Снять с пальца обручальное кольцо, поругаться с отцом и с Белкой. Если придется – уйти из дома. Он впервые в жизни любил всем сердцем. И готов был смести, уничтожить все преграды на пути к счастью.

Все преграды – на земле. В небе нет преград. Он пилот, а Оксана – стюардесса. Они оба принадлежат небесной стихии, оба свободны душой. Их любовь – союз равных. Не подачка, не жалкая попытка при помощи печати в паспорте удержать того, кто тебе никогда не принадлежал.

Ведь должна же Леся понимать, что ей никогда до Димы не дотянуться. Ему скучно с ней. И даже секс в последнее время стал каким-то пресным. Она, по-видимому, только и думает о том, как бы сперма попала поглубже и произошло долгожданное зачатие. А лучше бы хоть раз подумала, нужны ли Диме дети? А в особенности, дети от нее?

Этот брак изначально был обречен. И как он сразу не понял?

Шла вторая неделя на Кубе. Ксюша поправилась, загорела и все реже плакала тайком от мужа. Ей здесь нравилось все: солнце, дома в колониальном стиле, старинные машины, которые вообще непонятно как ездили. Но их владельцы не могли позволить себе других автомобилей, поэтому десятилетиями, поколениями, совершенствовали то, что есть. Незабываемое зрелище представлял собой встреченный ими недавно лимузин, сделанный из запорожца.

Серж говорил, что белый песок и лазурный океан можно сравнить разве только с Мальдивами. Ксюша на Мальдивах никогда не была, а потому была уверена, что с точки зрения природы – это самое прекрасное место на Земле.

А вот сами кубинцы понравились ей меньше тайцев. Те были улыбчивыми, застенчивыми, гостеприимными, всегда готовыми услужить. А жители острова свободы явно обладали предпринимательской жилкой. По Ксюшиным наблюдениям, они только о том и думали, как выманить у европейцев побольше куков.

Местная кухня тоже понравилась ей меньше тайской. Вроде бы, морепродукты те же, но так вкусно готовить здесь не умели.

Но зато история! Кубинская история оказалась необыкновенно интересной. Ведь это был остров Че Гевары, Фиделя, Хемингуэя.

Кофейных плантаторов, испанских губернаторов. Один исторический музей чего стоил!