Что это было? Шкаф, человек? Это могло быть и тем и другим, решила Кира со вздохом через мгновение. Попыталась шевельнуть руками, чтобы пощупать груз, придавивший ее к полу. Руки онемели и не шевелились. А еще странно болели.

Может, крикнуть? Почему консьерж не бьет тревогу, интересно? Она же не спустилась за сумкой. Пробыла в чужой квартире значительное время, не оговоренное в регистрационном журнале. Чего же он? Снова спит?

Она зажмурилась, когда вспыхнул свет под потолком. Он был таким ярким, таким ослепительно-белым, что Кире в тот момент показалось, что она лишилась зрения. А должна же была видеть людей, которых в квартиру набилось много-много. Она различала голоса сразу нескольких человек. Кто-то охал, кого-то жалели. Ее, видимо. Ее же что-то придавило к полу. Как не пожалеть.

— Давайте на раз-два, поднимайте! — скомандовал какой-то мужчина.

Раздались шаги совсем рядом. Сразу несколько человек сгрудились над ней. Она уловила разные запахи: мужской туалетной воды, пены для бритья, табака и мятной жвачки. Раздалась команда, что-то захрустело, ее обдало сначала волной воздуха, а потом все тело зашлось в такой болезненной судороге, что она заорала.

— Больно тебе, да? — спросил кто-то.

Она по-прежнему не раскрывала глаз, не видела.

— Да, больно. Очень, — прошипела она едва слышно. — Что это было?

— Шкаф. На тебе лежал шкаф, гражданочка.

— Шкаф? Откуда он взялся?! Почему шкаф? — Она чуть дернула ресницами, приподнимая веки.

Ничего, одни силуэты. Мутные, размазанные. Но много.

— Шкаф, видимо, на нее упал, когда жертва сопротивлялась, — прогнусавил чей-то противный голос. И тут же с сожалением прищелкнул языком: — Борьба была не на жизнь, а на смерть!

— Михалыч, ты сможешь привести ее в чувство? — спросили гнусавого.

— Осмотрю на предмет повреждений, если все в норме, ватку с нашатырем в нос — и она ваша, ребята.

Над Кирой склонился человек, она почувствовала сильный запах пены для бритья. Его руки профессионально ощупали ее грудь, лодыжки, плечи, перевернули на бок, прошлись по спине.

— Все с ней нормально, не считая порезанных рук, шишки на голове и синяка на шее, — произнес он. Подтащил ее куда-то, посадил, облокотив о стену.

И тут же в нос Кире будто кто провода под током сунул. Она задергалась, закашлялась, глаза заслезились и, странно, почти сразу начали видеть, что творилось вокруг.

— О господи! — завизжала она через пару минут, осмотрев комнату по третьему кругу. — Что здесь? Как это? Я не понимаю! Господи, нет!

Когда-то уютная комната с современной легкой мебелью и нарядными шторами была вся разгромлена. Битое стекло, щепки от стульев, обрывки каких-то бумаг, поваленный посудный шкаф. Видимо, тот, под которым она так долго пролежала. Растерзанные диванные подушки с торчащими клочьями поролона. И посреди всего этого погрома мертвая Катерина в луже собственной крови с растрепанными волосами. А Кира с безвольно вытянутыми ногами сидит у стены в пропитавшемся кровью светлом любимом пальто. Чья это кровь? Чья? Катерины или ее собственная? У нее изрезаны ладони, саднят.

— О господи, нет, нет, нет! — Она начала молотить головой о стену, старательно отводя взгляд от мертвой соперницы.

— Эй, вы можете сказать, что здесь произошло?

Перед ней на корточки опустился громоздкий мужчина, от которого пахло мятной жвачкой.

— Нет! Не могу! Не знаю! — свистящим шепотом выпалила Кира, чувствуя, как надуваются пузырем слюни, которые она не могла сглотнуть.

— Хорошо. Вы знаете эту женщину? — И тут же прикрикнул: — Не смейте врать! Консьерж сказал, что вы шли именно к ней.

— Да, к ней. Это Катерина, — залопотала Кира. Тут же вспомнила фамилию, Ирка узнала по своим каналам. — Катерина Грибова.

— Она ваша подруга?

— Да. Нет.

Кира уронила голову на грудь и тут же испуганно вздернула ее неестественно высоко. Пальто на груди было мокрым. Оно было в крови. Чья это кровь, ее или Катерины?!

— Так да или нет? — Голос мужчины, от которого пахло мятной жвачкой, сделался сухим и резким. — Гражданочка, кем вам приходилась эта женщина?!

— Она позвонила мне сегодня и пригласила на встречу.

— Зачем?

— Поговорить.

— О чем вы хотели говорить? Вы не дружили?

Кира отрицательно замотала головой.

— Кем она вам приходится? Причина вашей встречи? Вы же собрались на отдых. В вашей сумке купальники и масло для загара. Зачем вы приехали к ней? Кто она вам?!

— Она увела у меня мужа, — ответила Кира.

И тут же в комнате сделалось так тихо, что стало слышно гудение холодильника в кухне, где-то за стеной. А потом все разом задвигалось, застучало, заговорило. И в этих звуках Кире отчетливо послышалось облегчение. И тот, что дышал ей в лицо мятной жвачкой, почти весело приказал:

— Все ясно, ребята. Пакуйте ее.

— Дмитрий Викторович, что-нибудь выпьете?

Парень, которого привела с ним знакомиться дочь Василиса, понравился Макарову сразу. Просто с первого взгляда. Василиска в него, наверное, тоже влюбилась с первого взгляда. Хороший парень.

Высокий, без стероидных излишеств по-спортивному сложен, одет без особого шика, но по-молодежному. Современно то есть. Хороший открытый взгляд, приятное лицо, крепкое рукопожатие. И говорит без манерности. Отличный парень.

— Что-нибудь будешь, пап? — Василиска пнула его под столом ногой, натянуто улыбнулась. — Олег спросил!

— А. — Макаров дернулся, улыбнулся ребятам. — Нет, я за рулем. Воды или сока можно.

Олег начал перечислять официанту все, что заказали, и вызвался заплатить за все, хотя Макаров прихватил с собой денег на всякий случай. Думал, голодные студенты и все такое. Оказалось, Олег — совладелец какой-то компьютерной мелкой конторки, неплохо уже зарабатывает. И способен содержать не только себя, но и Василиску.

— Вы не подумайте, Дмитрий Викторович, я не нахлебник. Я, конечно, не ворочаю сейчас миллионами, но все в перспективе. Мама Василисы не очень одобряет мой бизнес и говорит, что…

Макаров тут же выключил слух. Что именно могла говорить мама Василисы, он приблизительно представлял. Поэтому не желал слушать изложение даже от третьего лица.

— Как я понимаю, вы меня вызвали, чтобы сообщить о чем-то важном? — встрепенулся Макаров, когда Олег наконец перестал цитировать будущую тещу.

— Да, — синхронно кивнули ребята.

— И?..

— Пап, мы хотим пожениться, — сообщила Василиса и покраснела, как маленькая девочка.

Засмущалась. А Макарову неожиданно сделалось приятно ее смущение. Дочка хорошая выросла. Не нахальная. Не испорченная современным равнодушным городом.