Он позволяет им пользоваться, создавая пространство вне времени — анклав. Только физический, а не как тут. Его разум намного сильнее нашего, и мы не можем надолго тут задерживаться. Единственный способ продлить пребывание — убить себя и обнулить пространство.

— Стоп, но ты же себя не убивал.

— Ты в этом уверен? Как думаешь, что происходило каждый раз, когда я убивал тебя? Думаешь, я возвращался и садился в ту же позу, ожидая, когда ты «воскреснешь»? Нет, ученик. Каждый раз, убив тебя, я убивал и себя. Тогда-то всё и начиналось сначала.

Этого я тоже… не ожидал.

— Не знал. Весьма… самоотверженно с твоей стороны.

— Мне не привыкать. Как, думаешь, я научился тому, что умею? Так же, как и ты сейчас. Только у меня не было такого учителя.

Даже как-то… неудобно, честно говоря.

— Ладно, буду звать тебя учителем. Ну, если я и правда чему-то научился. Потому что твой рассказ, честно говоря, немного пугает.

Молчим. Интересно, нам просыпаться не пора? Что-то всё это становится совсем невесело.

Альдавир, похоже, не торопится:

— Это наше общее измерение. Мы оба владельцы анклава, хоть я и бывший. Как я и сказал, чтобы его перезапустить, нужна смерть обоих. Когда ты пропал, я думал, что это наш конец и через час я начну сходить с ума, но… Каким-то образом ты забрал на себя всю нагрузку этого места и… просто разгуливал где-то месяц. И ты ничего не помнишь? Не помнишь, что делал и где был? Мне понадобились сотни лет, чтобы попасть сюда и просто выдержать час. А ты? Ты… Почти месяц… за нас… обоих…

Альдавир качает головой, разводит руками.

Я же пожимаю плечами:

— Предлагаю об этом не задумываться. Как-то мне не по себе от того, что я бродил целый месяц в каком-то мутном полупространстве между разумом и реальностью, да ещё и не помню этого.

— Наверное… Так, хватит. Пора выходить и…

— Догонять орла? — вздыхаю я.

— Ты и правда подумал, что это возможно? Тебе ещё учиться и учиться, ученик. Всё, третий урок окончен. Отправляемся в Аббатство!

Глава 8

Бледный, уставший Альдавир сидит напротив меня.

Вот теперь я точно знаю, что не сплю. Только по-настоящему проснувшись, можно быть в этом уверенным.

Но…

Происходит что-то странное.

Всё будто в мыле. Мир какой-то ленивый, медленный, заторможенный. Звуки деформировались, растянуты, неестественны. Поворачиваю голову и вижу за спиной Альдавира Торна. Он двигается… но очень медленно. Будто в воде.

Только Альдавир в этом кошмаре кажется нормальным.

— Видишь это, да?

— Всё как будто… замедлилось.

— Восприятие времени только в наших головах. Ты ведь понял это ещё тогда, в купальне.

— Что-то… мне так не нравится.

— Пройдёт через пару минут. Последствия длительной нагрузки на разум.

— Я всё равно не понимаю, как это работает. Я ускорился? Или мир замедлился? Вот так вот просто?

— Ни то ни другое. Представь, что ты с рождения ходил с утяжелителями на руках и ногах. И через пятьдесят лет снял их. Ускоришься ты? Или мир замедлится? Только сейчас мы проделали такой трюк с разумом.

— Разве тело может выдержать такие нагрузки?

— Разум имеет безграничные возможности, а тело ему подконтрольно. Не путай воинское мастерство с восприятием времени. Первое зависит от тренировки тела. Второе — от тренировки разума. Попробуй встать…

Так и делаю и… чувствую странную тяжесть. Будто воздух давит со всех сторон. Вопросительно смотрю на Альдавира.

— Не всё так приятно, как ты думал, да? Твой разум и тело — одно целое. Но, например, одежда на тебе к этому целому не относится. В искажённом времени всё вокруг сопротивляется. О тяжёлых доспехах — забудь. Это то же самое, что двигать собой стену. Меч станет непослушным. Даже окружающий воздух превратится в молоко, через которое тебе придётся прорываться. В этом мире время течёт иначе, и миру не нравится, что кто-то это оспаривает.

— Голым, что ли, ходить?..

— Почему нет? Тебя смущают этические соображения?

— Сам-то вон в штанах…

— Мои штаны из диильской паутины. Они практически не имеют веса в нормальном состоянии. Но здесь я ощущаю их тяжёлыми латами.

— Так вот почему ты без оружия…

— Да. Мои плетения духовного оружия намного сложнее, чем кажутся. В этом состоянии на создание одного копья уходит до пяти секунд. При том, что я маг седьмой ступени. Хотя благодаря искажению времени многие считают, что я девятой, не меньше.

Взмахиваю рукой и… она слегка уходит от заданной траектории.

— Странно.

— Ничего странного. Всего лишь подул ветер. Для тебя он сейчас как течение воды. Не забывай, что в состоянии искажённого времени ты устаёшь намного быстрее. Ах да, и старайся не набрасываться с кулаками на врагов. Они стали крепче, а вот ты… более хрупким.

— А если открыть врата в этом состоянии?

— Нет смысла. Если, конечно, ты не встретишь мастера воинских искусств восьмой или девятой ступени. Только их физические параметры примерно равны нашей скорости.

— Ну а всё-таки?

— Я не знаю. — Альдавир пожимает плечами. — У меня нет даже первой ступени, ядовитыми травами я себя не травил.

— А в теории?

— В теории… Нагрузки становятся слишком высокими. Ты нагружаешь не только разум, но и мускулы, сухожилия, связки. Но это не всё. Окружающий мир начнёт сопротивляться ещё сильнее. Очень с этим осторожно, ученик. Представь, что в обычном времени в тебя кинули… камень. Обыкновенный камень. Но ты этого не замечаешь и натыкаешься на него грудью. В обычном времени камень бы отлетел от тебя, но не здесь. Здесь он в лучшем случае переломает тебе рёбра.

— Хреново…

— Именно. Запомни одно простое правило: в искажённом мире весь окружающий мир — твой враг. Если ты не заметишь муху на бегу, то она выбьет тебе глаз. Камень — переломает рёбра. Кинжал…

— Понял… — вздыхаю я. — Нет силы без дерьма.

— Нет худа без добра?

— Нет. О, похоже, проходит…

Мир становится привычнее. Ветер не жужжит в ушах странным моторчиком. Руки становятся легче, а Торн двигается более естественно.

Он видит, что я встал и смотрю на него. Выдыхает с облегчением. Иона подходит ближе, смотрит мне в глаза:

— Живой? — Она слегка улыбается. — Ух, я уж думала: не проснёшься! У тебя был такой жар, что не коснёшься. И красный такой, хе-хе…

А глаза-то влажноватые. Что, неужто так переживала? Вслух этого не говорю.

— Альдавир, зачем вот ты их с нами взял?

— Кто-то должен был нас охранять.

— И она?.. — Я киваю на Норану.

— Это действительно так важно? Или мы уже отправимся в путь?

Разворачиваюсь в сторону, куда, в теории, улетел орёл. Он где-то там, в ночном небе.

— Значит, и правда его не догнать…

— Именно.

И тут дело не совсем в скорости. Может, если поднатужиться, то возможно… Но бежать в лесу, где всё вокруг враждебно, — это самоубийство. Даже паутина на лице будет ощущаться если не леской, то неприятными нитками точно. А уж если напороться на куст или торчащую ветку…

Спрашиваю:

— Можно же использовать защитный артефакт, верно? На физическую защиту, например.

— Нельзя.

— Почему?

Альдавир встаёт, зачем-то смотрит вверх, на луну. Точнее, на спутник этой планеты, но для меня-то это луна.

— В искажённом времени артефакты работают против тебя.

Торн и Иона внимательно вслушиваются, но не перебивают. Им очень интересно, что же мы такое обсуждаем.

— В каком это смысле?

— Я не знаю. Я многое перепробовал. Например, физическая защита, наоборот, делает тебя уязвимым, а физическая сила… работает не так, как должна. Такое ощущение, что сильнее становятся окружающие, а не ты.

— Странно это…

— Может, и странно. Вот тебе ещё совет: не играйся со временем…

Кое-что вспоминаю.

— Знакомая фраза. Мы как-то у замка Галленов нашли камень с такой надписью. Это местная мантра или что?

Альдавир не отвечает.

Торн встаёт, покачиваясь:

— Господин Римус, что произошло? Вы получили… что хотели?

— Наверное.

— Вы стали сильнее?

— Тоже сложный вопрос.

— Хм… я не понимаю. Покажете?..

Иона показывает белоснежные зубки:

— Эй, Римус, как насчёт спарринга, а? Пока ты дрых, я почти восстановилась. Меня бесит, что ты меня так быстро догнал. Недавно был жиросвин, а щас глянь-ка какой кра… эм… — Она розовеет. — Какой стал. Или слабо?

Качаю головой.

— Иона, меня на слабо не возьмёшь.

— Я бы тоже посмотрел, Римус. Мне надо понимать, на что вы способны.

— Ладно, ладно, вперёд, Иона, нападай.

Альдавир садится на корягу, равнодушно говорит ей:

— Используй всё, что можешь.

— Что,