Сквозь ткань Даждь погладил ее руку.

— Спи спокойно, — промолвил он. — Жди того, кому ты назначена. И прости!

Наклонившись к спокойному лицу, Даждь прикоснулся кончиками пальцев к прохладной щеке и поцеловал неподвижные губы.

Ему показалось, что уста чуть дрогнули, отвечая. В следующий миг косо лежавшая крышка стала медленно сползать на пол. Весь еще во власти поцелуя, Даждь не успел выпрямиться вовремя. Он только вскинулся, протягивая руки, — и крышка, скользнув мимо его пальцев, рухнула на пол.

Стены пещеры сотряс мелодичный звон, словно упавшая крышка задела невидимую струну. Поднявшаяся при падении пыль осела на обломках крышки.

Даждь смотрел не отрываясь на них, пока не почувствовал, что с телом девушки что‑то происходит. Он обернулся и увидел, что ложе начинает окутывать слабый розовый свет. Он густел, становясь похожим на туман. В нем начали исчезать черты спящей девушки. И вдруг она вздрогнула, словно что‑то почуяла сквозь сон. Морщинка прорезала ее лоб, потом лицо успокоилось, и новая, неземная красота снизошла на него.

Я убил ее, — с содроганием подумал Даждь, — Теперь она умрет… И все по моей вине!»

Первой мыслью было исправить причиненное зло. Он собрал обломки и приладил один к другому, кладя на место. Но это было слабое действо — оно приостанавливало смерть, но не избавляло от нее., Помочь мог только Хорс — и с этой мыслью Даждь бросился к обрушившейся стене.

В два прыжка он оказался на поверхности и ошеломленно огляделся. Провал открывал выход почти на вершину горы — она была всего в десяти шагах позади него. А Даждь стоял на небольшой, в четыре шага, площадке прямо над довольно крутым обрывом в море. Оно простиралось до горизонта, и Даждь задохнулся от великолепия открывшейся ему картины.

Пока он бродил по подземельям, ветер разогнал низкие дождевые тучи, и в просветах меж ними мелькало синее небо. Одно облако сдвинулось, открывая слепой глаз солнца. Порыв ветра толкнул Даждя в грудь, и Сварожич опустился на колени, глядя в небо. Ему ни разу не приходилось звать брата, и он не знал, отзовется ли Хорс.

— Хорс! — —позвал он в полный голос. — Хорс, приди ко мне!

Эхо подхватило его крик и понесло прочь.

— Хорс! — позвал Даждь снова. — Ответь мне!

Сзади послышалось ржание — золотистый жеребец выскочил из пещеры и подбежал к хозяину, недоумевая. Даждь не успел протянуть к нему руку, как издалека послышалось ответное ржание.

Только тут Даждь запоздало вспомнил о погоне — преследователи, отправившиеся искать другой выход, наверняка услышали ржание Хорса. Теперь они просто идут на голос, а ему некуда уйти. Остается только погибнуть, сражаясь, потому что допустить, чтобы чужие руки касались женщины в склепе, он не мог.

Даждь загнал жеребца обратно в пещеру и встал у входа, обнажив меч.

И тут поток солнечного света хлынул на него. Даждя окутали волны летнего тепла, в плечо толкнулся сухой ветер. Даждь вскинул голову.

Половину неба заливал слепящий глаза свет, в нем пропало море на горизонте, облака и дальний берег излучины. От светлого пятна истекал жар. Удушающе горячий вихрь вырвался оттуда и прижал Даждя к камням, ураганом пронесся по вершине горы, переворачивая камни.

Борясь с его порывами, Даждь еле держался на ногах. Ураган отрывал его от скалы, толкая то в пещеру, то прочь с площадки. На землю сходил отозвавшийся на призыв Хорс.

До слуха Сварожича донеслись стихающие крики, полные ужаса, — вихрь очищал гору от наемников, сбивая их наземь. Где‑то вдалеке родился горный обвал — грохот падающих камней заглушил последние крики.

Закрывшийся рукой Даждь ничего не видел и не слышал, пока сквозь свист и рев урагана до него не донесся далекий спокойный голос:

— Ты звал меня, и я пришел…

Свист ветра чуть стих, стал мягче. Даждь с усилием выпрямился, отнимая руку от лица, и поднял глаза.

Саженях в двух впереди, над пустотой, висел огромный светящийся шар, от которого исходили волны нестерпимого жара. В сердце шара темнел чей‑то силуэт. На глазах он стал меняться, обретая знакомые черты — высокий худощавый человек в белых одеждах, развевающихся вокруг его тела, сложенные на груди руки, короткие золотые волосы, белая повязка через лоб и под нею — пронзительные холодные глаза.

— Ты звал меня, и я пришел, — повторил человек.

— Хорс! — крикнул Даждь, перекрывая вой ветра. — Хорс, я прошу помощи!..

— Я знаю — внизу враги, — кивнул Хорс. — Они пришли сюда за твоей головой. Но не думай о них более — те, что выжили, не скоро смогут отправиться в путь. Теперь ты в безопасности.

— Благодарю. — Даждь склонил голову. — Но не в том моя просьба, брат!.. Здесь, в пещере, я нашел…

— И это я знаю, — кивнул Хорс. — Что с ней?

— О Хорс, я разбил крышку ее склепа, — повинился Даждь, — сам того не желая… Мне хотелось бы исправить мою оплошность, но теперь она умирает, а я… Я даже не ведаю ее имени!

Страшный в своей неподвижности взгляд Хорса вдруг потеплел, и он даже слегка улыбнулся.

— Златогорка, — сказал он мягко, — Златогорка Виевна. Святогора сестра единая…

Даждь обернулся в тишину склепа. Никто не знал доподлинно, сколько лет Святогору. Знали лишь, что Златогорка, его сестра и спутница, умерла в одночасье еще до того, как патриарх Сварг женился на матери Даждя.

Хорс внимательно следил за братом.

— Неужели, — благоговейно выдохнул Даждь, — это она? Но что сгубило ее, такую молодую и… прекрасную? Кого ждала она тут? Кому назначалась?

— Тому, кто станет ей мужем, — ответил Хорс. — В ее время не был рожден тот, кто ей назначен по силе и душе. Она узнала о том и решилась лечь в этот склеп, чтобы здесь дождаться того, кто будет ей ровня, для кого она была рождена.

— И не дождется его по моей вине, — прошептал Даждь горько и вскинул голову. — Что мне делать? Как спасти ее?

— А ты хочешь этого? — В голосе Хорса мелькнул интерес.

— Всем сердцем! — Даждь подошел к самому обрыву. — Коль погибнет до срока, на мне ведь вина будет! Ты все ведаешь — открой тайну!

Холодное лицо Хорса засветилось, но он медлил, прикрывая улыбающиеся глаза светлыми ресницами.

— Что ж, — промолвил он, не поднимая глаз, — скажу тебе все. Ждет она, как и ты когда‑то, чтоб ее к жизни вернули. Тебя спасла вода Смородины-реки, а ее поднимет то, что мертвый камень оживить может.

Даждь мгновенно огляделся. Вокруг были россыпи камней. Ветер небрежно сдвинул их в кучи, расчистив место. Камней было много. И все они были мертвы.

Хорс почувствовал его сомнения, покачал головой, и это простое движение породило порыв ветерка.

— Нет, брат, — молвил он, — камня того здесь нет и не было. Особый он, единственный во всем мире. Коли хочешь — идем со мною, укажу его тебе, а там уж сам думай, что, с ним сделать!