Тогда же (18 февраля 1925 года) Ф.Э. Дзержинский представил в комиссию Политбюро ЦК ВКП (б) проект «Постановления об активной разведке», где предлагалось создать как в Польше, так и в других соседних странах на случай войны так называемые «специальные комендатуры» (резидентуры), которые должны были в мирное время изучать военные объекты, завязывать связи, а во время войны вести активные партизанские и диверсионные действия. На советской территории предлагалось создать строго законспирированные небольшие группы с необходимым вооружением, чтобы в случае захвата ее агрессором развернуть партизанскую войну и дезорганизовать его тыл.

В последующем эта работа по линии ОГПУ СССР и ГПУ БССР приняла систематический, плановый характер. Наиболее интенсивно она осуществлялась на территории Беларуси до середины 1930-х годов. Это был некий первичный, фрагментарный прообраз того, что ныне терминологически определяется как территориальная оборона в сочетании с действиями сил специальных операций. Но об этом несколько позже…

В судьбах В.З. Коржа, К.П. Орловского и их боевых друзей А.С. Ваупшасова, А.М. Рабцевича произошли крупные перемены — отныне вся их жизнь была уже связана с органами государственной безопасности. Позже в материалах личных дел каждого из них появится такая запись: «В 1920 году был направлен на Западный фронт, где вел работу по линии Разведупра РККА по организации партизанских отрядов в тылу белополяков. На этой работе был до 1925 года…» Василий Корж стал к тому времени опытнейшим конспиратором, неуловимым разведчиком. Это были его первые партизанские уроки…

Между тем обстановка изменялась стремительно. После совершения «начальником Польского государства» Пилсудским в мае 1925 года военного переворота Ф.Э. Дзержинский поставил перед ОГПУ СССР задачу: «все свои силы направить на подготовку к обороне», и наметил практические меры: вести энергичную борьбу с польской агентурой, петлюровскими и белогвардейскими бандами, с влиянием ксендзов, с перебежчиками (как в пограничной полосе, так и по всему СССР); усилить пограничную охрану и разведку в пограничных местностях; улучшить информацию о намерениях противника в Западной Белоруссии и на Западной Украине…»

Из воспоминаний В.З. Коржа: «Пламя партизанской войны разгоралось. Но и руководители белой Польши не дремали. Все напряженнее и опаснее становились наши боевые будни. В районы наших действий втягивалось все больше регулярных войск. И нередко нам с трудом удавалось вырываться из кольца окружения.

Помню, в январе 1925 года за нашим отрядом по пятам шел целый батальон карателей. Мы прикрывали свой отход, оставляя небольшие засады, которые останавливали преследователей. Но силы были неравны, и боеприпасы кончались. На наше счастье, пошел сильный снег и сбил карателей со следа. Не помоги нам погода, кто знает — уцелел ли бы отряд.

Усиление карательных мер было ответом польской реакции на решение II конференции Коммунистической партии Западной Белоруссии о подготовке всеобщего вооруженного восстания и свержения буржуазно-помещичьего правительства Польши. Оно было принято в ноябре 1924 года. И поэтому наша борьба весной и летом 1925 года проходила в очень тяжелых для нас условиях. Это были отчаянные схватки с противником, который был во много раз сильнее.

Решение о вооруженном восстании, как показала жизнь, оказалось ошибочным. И причин этому было немало. Народ не был готов к восстанию в первую очередь потому, что отсутствовал прочный союз между рабочим классом и крестьянством. А значит, революционные выступления в деревне не увязывались с борьбой польского пролетариата. Раскольники и провокаторы, проникшие в центральные органы партии, нанесли огромный вред партийной работе по руководству сопротивлением народа.

В мае 1925 года к нам в отряд прибыл представитель ЦК КП Западной Белоруссии. Он принес письмо — «Обращение ЦК ко всем коммунистам и партизанам». В нем говорилось о необходимости прекратить партизанскую войну и все усилия сосредоточить на организационно-массовой работе с крестьянами.

— Курс на восстание был ошибочным, — разъяснил нам представитель ЦК КПЗБ. — Широкие массы еще не готовы к восстанию. Они еще недостаточно организованы и сознательны. Больше того, мы не могли бы победить без поддержки польского пролетариата и крестьянства. А такой организованной и всеобщей поддержки сейчас быть не может. Потоплено в крови Краковское восстание пролетариата, брошены в тюрьмы десятки тысяч лучших сынов белорусского, украинского и польского народов. Укрепить революционное подполье, усилить работу с массами — вот главная задача дня.

Мы слушали представителя ЦК и понимали, что дни нашего отряда сочтены. Но не всем бойцам нашего отряда довелось прийти в Советскую Белоруссию. Игнат Швайко, Дмитрий Карпеня и Роман Далина остались для того, чтобы оповестить тех, кого мы не успели, о приказе центра.

Игнат Швайко погиб 15 июня в районе деревни Колки Клецкого района, наскочив на конный разъезд польских пограничников, у самой границы. Дмитрий Карпеня, уроженец деревни Денисковичи Ганцевичского района, еще до первой империалистической войны уехавший на заработки в США, был выслан оттуда в 1921 году за принадлежность к компартии США. В том же году он пришел к нам в отряд. Погиб он в начале июля 1925 года под пулями полицейской засады у своей родной деревни. Смертью героя погиб и Роман Далина. Окруженный несколькими десятками полицейских, он отстреливался до последнего патрона. Тяжело раненного его взяли в плен. Каратели привезли Романа Далину в деревню Челонец, где он родился и рос, и живым закопали в землю под окнами отчего дома. Об этой трагедии мы узнали уже много позже…

А тогда, примерно в начале июня, вместе с Кириллом Прокофьевичем Орловским и группой товарищей мы шли к границе Советской Белоруссии. Заканчивался мой четырехлетний путь по военным дорогам. Я шел навстречу новой жизни, полный самых радостных и светлых надежд».

Конечно, многие трудности и незвзгоды довелось пережить Василию Коржу на родимой сторонке, что была под польской оккупацией. Безвременно ушли из жизни после зверских пыток в дефензиве отец и мать. Но Корж всегда отделял конкретную политику властей от жизни народа, и мысли мстить полякам за то, что пришлось ему претерпеть, не появлялось у него никогда.

Верная своему мужу, тихая, кроткая, беззаветно любившая Василия жена, Феодосия Алексеевна, вынуждена была все годы его партизанства «хорониться» от полицейских и дефензивы у своих родственников. Вместе с тем, несмотря на опасность, она более двух лет активно помогала партизанам.

Еще труднее стало, когда в 1922 году родилась старшая дочь Коржей Ольга. «Вся в батьку!» — говорили родственники и односельчане. Однако находиться Феодосии в «Кресах Всходних» стало попросту опасно, поскольку она с крохотной дочкой могла оказаться заложницей в руках польских властей.

И пришлось Василию Коржу вместе с друзьями-партизанами долгими переходами,