Теперь, вернувшись в Англию, когда шла война, Ян был слишком занят, чтобы решать свои личные проблемы. Разумеется, он все время сожалел о том, что Гейл оставила его. Возможно, когда-нибудь они и встретятся, рассуждал Далмиер. И еще Ян твердо знал, что ни одна другая женщина не займет место Гейл в его сердце.

А теперь это… Обнаружилась не только трагическая ошибка, но и то, что теперь Гейл была замужем за человеком, которого не любила.

Но почему Кардью?

Невыносимый зануда и карьерист. Красивый, да. В нем было что-то животное, что очень нравилось женщинам. Но он совсем не тот, кто нужен Гейл.

Глядя на ее спину, ее поникшую голову с каштаново-красноватыми кудрями, Ян совершенно ясно осознал, какая трагедия случилась с ними.

Он не выдержал, подошел к девушке ближе и положил руку ей на плечо.

— Я хочу знать только одно, — заговорил Ян. — Ты счастлива? Ведь ты бы не вышла замуж за Кардью, если бы ничего не чувствовала к нему.

Она на мгновение задумалась. Как просто было бы сейчас сказать ему, что она совершенно ничего не чувствовала к Биллу, что она ошиблась, что все время только и думала о нем, о Яне. Что ее муж эгоистичный и невыносимый человек.

Но она не посмела.

— Да, да, все в порядке. Не беспокойся обо мне.

Открылась дверь, и в комнату вошел Билл.

Ян ушел.

Гейл села перед зеркалом в спальне и стала намазывать лицо кремом. Она чувствовала себя совершенно измученной после этого вечера. Ее нервы были на пределе. Мысль о том, что Билл через несколько минут войдет в комнату, заставляла Гейл сжаться в комок. Сегодня ночью ей хотелось быть одной. Она хотела лечь, закрыть глаза и постараться забыть, что сегодня приходил Ян.

И сегодня при прощании они очень вежливо пожали друг другу руки, стараясь не вызвать подозрения у Билла. Но в темных глазах Яна легко можно было прочитать все, что он пытался скрыть: горечь, разочарование, сожаление. Гейл прекрасно понимала, что он сейчас чувствовал. Девушка была потрясена, узнав, что все эти годы он любил ее. А теперь они рядом, в Эдинбурге, и каждый день ей придется слышать его имя и, возможно, видеть его. Это все только осложняло.

Гейл не узнавала себя в зеркале. Ее лицо вытянулось, осунулось и стало выглядеть значительно старше. Она расчесала волосы и снова окинула взглядом свою фигуру — стройную, грациозную в голубом халатике. Слава богу, что ни мать, ни отец, ни брат с сестрой не знают, какое с ней случилось несчастье. Все считают, что она счастлива. Пусть так и будет. Она напишет им, что у нее все в порядке.

В комнату вошел Билл в махровом халате, докуривая сигарету. Он выглядел весьма привлекательно с гладко зачесанными назад волосами и здоровым румянцем на щеках. Жизнь, по всей видимости, доставляла ему удовольствие.

— Этот парень, я имею в виду Далмиера, довольно слезливый тип, но он мой начальник. К тому же принадлежит к высшим слоям местного общества.

Гейл подобрала с пола свои чулки, сложила их и положила на стул. Затем, взглянув на Билла, тихо сказала:

— Что ты имеешь в виду, говоря, что он слезливый?

— Да так, просто несколько нервозный, артистический склад характера, я бы сказал. Много знает об истории и архитектуре Эдинбурга и все такое.

Гейл прикусила свою губу. Она еле сдержала приступ истерического смеха. Какая ирония сидеть здесь и слушать, как Билл критикует Яна. Яна, который, по ее мнению, был самым лучшим мужчиной в мире. Яна, который был таким утонченным, чувствительным. Биллу никогда таким не стать, сколь долго бы он ни прожил.

— Похоже, ты была не слишком вежлива с Далмиером. Ты даже не пригласила его к нам снова. Я же просил тебя сделать это.

— У него наверняка есть свои друзья, — в отчаянии сказала Гейл.

— Так ведь и у нас есть, — высокомерно заявил Билл. — Но мы должны подружиться с Далмиером. Для нас это очень полезно. Он пригласил меня завтра с ним в «Аперитив». Ты тоже приходи. Ведь вы знакомы, почему бы сейчас не использовать это?

Гейл едва не закричала: «Оставь меня в покое». Но она тихо опустилась на край кровати.

Она обнаружила, что Билл был еще и занудой. И без конца ворчал. Ей совсем не хотелось встречаться с Яном, но Билл настаивал. В конце концов Гейл согласилась пойти в «Аперитив» на следующий день. Но на самом деле Гейл больше всего на свете хотела встретиться с Яном. Но с пальцем на кольце девушка не хотела быть неверной своему мужу даже в мыслях.

Когда Билл попытался заняться с ней любовью, она не выдержала, уткнулась в подушку и разрыдалась. Муж повел себя очень благородно в этой ситуации. Он утешил Гейл и принес ей аспирин. Гейл выпила лекарство и легла с надеждой, что сон принесет ей облегчение.

Но уснуть девушка не могла. Ее мысли крутились только вокруг Яна. И один факт расстраивал ее больше всего. Своим неожиданным появлением Ян окончательно разрушил ее надежды на счастливое замужество с Биллом. Но чем больше Гейл думала обо всем, тем сильнее в ней крепла убежденность, что, несмотря ни на что, ей следует оставаться с Биллом. Ведь ее муж не виноват в том, что все так обернулось. Билл любит ее, и она должна быть благодарна ему за его любовь.

Наутро девушка чувствовала себя совершенно измученной. Она сделала над собой усилие и постаралась выглядеть веселой. Билл оценил это по достоинству.

— Вчера вечером ты была как выжатый лимон, — сказал он. — Но сейчас ты выглядишь гораздо лучше. Послушай, вчера я не принес тебе никакого подарка. Не хочешь ли прогуляться немного по Принцес-стрит и купить себе что-нибудь новенькое?

Она улыбнулась и поблагодарила его. Когда Билл не командовал и не хвастался, то Гейл с ним легко находила общий язык.

Прогуливаясь по Принцес-стрит, девушка старалась думать о том, что ей необходимо выполнять свой долг по отношению к Биллу. Как же это все было тяжело!

Каждый проходивший мимо нее военный в серой форме, черных ботинках и шапочке с лентами напоминал ей о Яне. Девушка смотрела на возвышавшийся над городом замок и думала о том, что тогда в Париже он очень точно описал ей свой город.

Воздушная тревога испортила Гейл поход по магазинам. Но она решила не идти в укрытие. Стоя прямо на тротуаре, девушка подняла голову вверх и стала всматриваться в небо, ожидая, что между облаков вот-вот вынырнет немецкий бомбардировщик. Внезапно раздался треск зенитных установок, все движение в городе мгновенно остановилось. Гейл подумала о Яне. Интересно, что он сейчас делает? А ее семья? Ведь у них, наверное, тоже объявили воздушную тревогу, и они все собрались в небольшом укрытии, которое отец построил для них в саду. Мама со своим противогазом и вязанием. Гейл так и слышала слова Криса: «Вот это да! Жуть! Вот если б я был в авиации, я бы сейчас им показал…»

Затем дали отбой, и Эдинбург снова вернулся к жизни. На небе даже показалось солнце, и замок предстал во всем блеске на фоне ярко-голубого неба. Гейл понимала, как гордились шотландцы, в том числе и Ян, своей столицей. Город действительно производил величественное впечатление. Ах, если бы только она приехала сюда с ним…