Мы в унисон вздохнули. Не видать теперь садовнику редкостных семян, а саду – былого великолепия.

Я с сожалением осмотрелась. Очень живописно, хотя и чересчур претенциозно. Множество редких цветов, кусты подстрижены как под линейку, фонтаны, статуи – как раз в духе леди Хэлкетт-Хьюз.

Гроувер кашлянул.

– Мисс, а как вы справляетесь с паутинным клещом? Никак он мне не поддается!

– О, – встрепенулась я. – С помощью аммиака. Только не забудьте…

Роуз появилась, когда мы успели обсудить множество садовых тонкостей и даже немного поспорить. Мистер Гроувер настаивал, что азотного удобрения лучше куриного помета нет и быть не может, мне же пришлась по душе мочевина. Эффект тот же, зато никакой вони.

Племянница остановилась поодаль, нервно теребя оборку на груди. Она была бледна, под прекрасными голубыми глазами залегли тени.

Я тронула ее за плечо.

– Милая, все в порядке?

– Что? – вздрогнула она. – Да, наверное…

И вновь умолкла.

– Ну, я пойду. – Садовник хлопнул себя по колену и нахлобучил на голову кепку. – Дел невпроворот. Бывайте, мисс! Приятно было поговорить. И это, если что, заглядывайте. На чашечку чаю, кхе-кхе.

Роуз проводила его удивленным взглядом.

– Тетя Мэри, как тебе это удалось? Говорят, он даже с леди Хэлкетт-Хьюз не всякий раз заговаривал!

При имени леди ХХХ на ее посветлевшее было лицо вновь набежала тень.

Я взяла Роуз за руку и усадила на скамейку под липой.

– Роуз, дорогая, инспектор тебя обидел? Угрожал?

– Что ты, тетя! – Она слабо улыбнулась. – Напротив, он был очень вежлив. Только задал несколько вопросов…

Она прикусила губу, став похожей на обиженного ребенка. Я села рядом, обняла Роуз за плечи и спросила мягко:

– О чем же?

– Спросил, была ли леди Хэлкетт-Хьюз против моего брака с ее сыном.

Мне стоило большого труда сдержать вздох.

– И что ты ответила?

– Правду. – Роуз пожала худенькими плечами. – Что леди Хэлкетт-Хьюз, конечно, возражала, но Родерик обещал, что со временем она смягчится.

Скорее бы ад замерз.

Вслух я сказала лишь:

– Вот как…

– Кажется, он мне не поверил, – упавшим голосом заключила она.

Несмотря на недостаток жизненного опыта, дурочкой Роуз не была.

Я постаралась ее подбодрить:

– Так или иначе, теперь не осталось никаких препон и вы с Родериком можете пожениться.

– Да, но… – Она отвела взгляд. – Тетя Мэри, это ведь значит, что у меня был мотив!

На ленч нас собрали в гостиной. Где же еще? Возле столовой по-прежнему изнывал констебль, хотя прислуга шепталась, что инспектор успел перерыть там все сверху донизу.

Лакей принес холодные закуски и чай, после чего с видимой неохотой удалился. Подозреваю, чтобы подслушивать под дверью.

Гости рассаживались, переглядываясь и вздыхая. Только у Леоны Фаулер горели глаза. Очевидно, она уже прикидывала, как будет играть роль безвинно обвиненной в какой-нибудь из своих кинокартин.

Полковник Хьюз с тяжелым вздохом плюхнулся в кресло, прикрыл глаза рукой и проворчал:

– Что вам еще от нас надо?

Глаза у него покраснели и припухли, и вряд ли от слез. Исходящий от него запах хорошего бренди сбивал с ног.

Инспектор устроился спиной к окну, так что его худое лицо оказалось в тени. Зато все мы были перед ним как на ладони.

– На случай, если вы позабыли, полковник Хьюз: идет расследование убийства.

– Не подозреваете же вы!.. – Одутловатое лицо хозяина дома налилось кровью.

– Перестань, отец, – поморщился Родерик Хьюз, ногой выстукивая какую-то песенку. – Убийца – один из нас, это очевидно.

Тщетно Роуз пыталась поймать его взгляд, в нашу сторону он не смотрел.

– Чушь! – прогремел полковник Хьюз. – Слуги…

– Свидетели говорят, никто из слуг сюда во время завтрака не входил, – негромко заметил инспектор.

– Вот видишь, отец. – Родерик взял с подноса чашку, с сомнением всмотрелся в чай и пробормотал: – Надеюсь, яда тут нет.

После чего выпил залпом, словно горькую микстуру.

– Родерик! – вскипел полковник Хьюз и грохнул по подлокотнику кулаком.

– Что? – поднял брови непочтительный сын. – Говорят, отравители редко останавливаются на одной жертве. Ведь так, инспектор?

– А по мне, привкус опасности лишь добавляет остроты, – заметила леди Сибил со странной улыбкой и взяла сандвич с огурцом.

Леди Присцилла покосилась на нее неодобрительно, однако промолчала. У викария Миллера с сестрой сделались одинаково постные мины.

– Бывает по-разному, – ответил полицейский уклончиво. – Хотя пока я не вижу, зачем убийце вашей матери избавляться также от вас. Или вам известно что-то важное?

Родерик, хмыкнув, поднял руки.

– Сдаюсь. Ничего такого, инспектор, клянусь вам. Если бы я видел, как кто-то подсыпает в тарелку порошок, то непременно бы вам рассказал.

– Надеюсь на это, – кивнул инспектор. – Предварительно никого не удалось исключить, так что прошу вас пока не покидать окрестности Дорсвуда.

– Нас с сестрой это не касается, я полагаю? – Арнольд Фаулер поднял глаза от своего неизменного блокнота. – Мисс Райт наверняка показала, что я этого сделать не мог, а Леона вовсе не спускалась к завтраку.

– Вы правы. – Инспектор наклонил голову. – Однако я прошу вас остаться на дознание, поскольку могут потребоваться ваши показания.

– Как угодно… – И профессор вновь принялся что-то чертить в блокноте.

– Мы арестованы? – вновь задрал брови Родерик, кривя капризные губы.

Не понимаю, что Роуз в нем нашла?

– Вовсе нет, – ответил инспектор спокойно. Кажется, ничто не могло вывести его из себя. – Это лишь официальная просьба, мистер Хьюз.

– Которая приравнивается к приказу?

Инспектор ответил с легкой улыбкой:

– Вы все прекрасно понимаете.

– И как долго нам сидеть тут взаперти? – поинтересовалась леди Сибил. Выглядела она по-прежнему прекрасно, лишь внимательный взгляд распознал бы, что теперь ее румянец искусственный. – У меня планы, знаете ли.

– У всех планы, – поправила Леона Фаулер, косясь на нее неприязненно.

Инспектор побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Дознание состоится в среду. Возможно, после этого вам разрешат уехать.

– Возможно? – вспылил полковник Хьюз. – Мне сегодня же нужно в Лозборо. По важным делам!