Дрожь пробегала по обнаженному горевшему телу, Беттина ждала, ждала, ждала… сама не зная чего. Но тут Тристан поднял голову.

Девушка поняла, что это означает, и в ужасе прикрыла глаза. Тристан встал и начал срывать с себя одежду. Он сказал, что она не испытала истинного наслаждения. Неужели это правда? И как будет на этот раз? Откуда он знает, что ощущает Беттина? Нет… пират лжет, она просто не сможет перенести такого — слишком велико унижение, особенно если он будет знать, что подарил ей наслаждение. Если она не в силах сопротивляться, по крайней мере может оставаться холодной в его объятиях.

Подняв девушку, Тристан отнес ее в постели, и сам лег рядом. Губы их встретились. Он целовал ее жадно, отчаянно, требуя ответной страсти, на которую Беттина не была способна. Девушка лихорадочно пыталась найти способ рассердить Тристана тем, чтобы унизительное испытание быстро закончилось.

Рука, ласкавшая грудь, легла на живот и поползла ниже.

— Тристан! — возмущенно вскрикнула она. — Я не похожа на твоих женщин легкого поведения и не в силах терпеть подобные ласки. Я благородная дама, месье, и вы мне омерзительны, — с отвращением прошипела она.

— Клянусь всеми святыми, ведьма, меня так и подмывает кинуть тебя акулам, — рассерженно проворчал он.

— Лучше пусть они пируют над моим телом, чем ты.

— Ты многого лишаешь себя своим ехидным языком, Беттина.

Тристан лег на девушку, быстро вошел в нее. Беттина почувствовала легкую боль. Пират овладел ею яростно, глубоко проникающими толчками, и в Беттине, несмотря на желание сопротивляться, росло и росло невероятное, ослепительное наслаждение, мгновенно прервавшееся: Тристан, застонав, обмяк, придавив ее тяжестью тела. Беттина едва не закричала, поняв, что все кончено. Прошла минута, другая, но Тристан не шевелился.

— Я хочу встать, — холодно объявила девушка. Приподнявшись на локтях, пират уставился в хмурое личико.

— Почему? — тихо спросил он.

— Пора спать, если не возражаете. Так что, может, отпустите меня?

— Не понимаю, Беттина. Хочешь уснуть, так спи.

— Конечно, благородный джентльмен, уступил бы свою постель даме, но вы…

— На этот счет ты не права, — перебил пират. — Зачем мне уступать постель, когда я намереваюсь делить ее с тобой!

— Нет! — вскрикнула она, стараясь оттолкнуть Тристана, но это было все равно что пытаться сдвинуть гору.

— Я не желаю делить с тобой постель. Достаточно и того, что вынуждена терпеть твои… ласки и выносить издевательства над моим телом!

— А если я настаиваю?

— Посмей только! — взорвалась девушка.

— Посмею, малышка, — улыбаясь, возразил он.

— Неужели не понимаешь, как противен мне? — прошипела она, извиваясь. — Не могу тебя видеть! Немедленно отпусти!

— Если не прекратишь вертеться, я возьму тебя в третий раз. Теперь успокоишься? — усмехнувшись, спросил Тристан.

Беттина замерла, боясь дышать и чувствуя, как он растет и твердеет в ней, широко открыла глаза — глубокие зеленые озера, — молча моля о милосердии.

— Ну что? Будешь спать рядом со мной?

— Как и во всем остальном, ты не даешь мне выбора. Но ты слишком тяжел. Тристан. Я не смогу уснуть.

— В этом я уступлю, но большего не жди. Он откатился, лег на бок; Беттина быстро натянула на голову простыню, отодвинулась к переборке услышав тихий смех, застыла. Но вскоре Тристан задышал ровнее — очевидно, заснул.

О Боже, как она его ненавидела! Может спать, как будто ничего не случилось. А пока она… ей хотелось кричать. Скажи кто-то вчера, что она окажется в руках бессердечного пирата. Беттина бы смеялась до слез. Но сегодня… сегодня ее изнасиловали, обесчестили, лишили надежды, а она даже не могла плакать. Слезы облегчают страдания. Но Беттину душил гнев, и глаза оставались сухими. Это животное, Тристан, наслаждался тем, что она в его власти, но как только он ее освободит, нужно найти способ отомстить. Беттина наймет судно, больше, лучше вооруженное, и тогда посмотрим! Да, да, пусть она не в силах перерезать глотку этому пирату, но гибели его добьется. Граф де Ламбер поможет ей. Конечно, вряд ли он захочет жениться на обесчещенной девушке… тогда придется придумать что-нибудь еще. Но Беттине не будет покоя, пока она не пошлет это чудовище в ад. И с этой мыслью девушка заснула.

Беттина пробудилась внезапно. Ей снился Тристан, и первой мыслью было, что такого ужасного кошмара еще не приходилось видеть. Но оглядевшись и увидев, где находится, Беттина поняла: это не кошмар, а ужасная реальность. Она на пиратском судне, брошенная в объятия человека, о котором ничего не знала, бесчестного, безжалостного, жестокого. И он наслаждался ее страданиями — Беттина видела это в его глазах, слышала в голосе. Этот человек заботился только о собственных желаниях, не желал думать о ее чувствах.

Безнадежно вздохнув, Беттина откинула простыню и, заметив лежавшую на полу плеть, поняла, что впервые в жизни спала голой.

Оглядев комнату в надежде найти что-нибудь из одежды, кроме порванной рубашки и платья, Беттина подошла к красивому сундуку из резного дерева, стоявшему у противоположной переборки, и, поняв, что там, по всей видимости, лежит парадная одежда капитана, откинула крышку. Первым порывом было изодрать все в клочья, но тут же опомнившись и подумав о последствиях, начала рыться в костюмах, надеясь отыскать что-то вроде халата. Пришлось довольствоваться голубой шелковой рубашкой. Натянув ее, Беттина обнаружила, что широкий ворот только наполовину прикрывает упругую молодую грудь. Подол не доходил до колен, но штаны Тристана были слишком велики, так что больше надеть было нечего.

Послышался стук в дверь. Девушка насторожилась, боясь, что войдет кто-нибудь из матросов, но тут же облегченно вздохнула — на пороге появилась Мадлен с подносом.

— С тобой все в порядке, Беттина? — спросила она. — Я так волновалась, что капитан может даже избить тебя.

— Как видишь, нет! — мгновенно вспыхнула Беттина. — У него есть более тонкие способы мести!

— Не понимаю!

— Все прекрасно понимаешь, — отрезала Беттина, но тут же устыдилась, заметив, как расстроилась служанка.

— Прости, но, видишь ли, капитан угрожал высечь меня, если не буду повиноваться. Мне ничего не остается, как только подчиняться, и я не могу вынести этого! Я хочу сопротивляться, но боюсь плети…

— О, как я рада слышать это, детка!

— Как ты можешь такое говорить, Мадлен? — охнула Беттина. — Неужели тебе нравится, что я вынуждена покориться этому… этому чудовищу?!

— Просто не хочу, чтобы тебе причиняли лишние страдания, — оскорбленно объяснила Мадлен. — И, поверь, сделала все, чтобы предотвратить случившееся, но уже ничего нельзя исправить.