разучиванию основных движений. В школе я немного занималась танцами, но это было так давно, что я уже все позабывала. Вначале у меня мало что выходило: никак не могла поймать нужный ритм и такт. Утешало лишь одно, что сегодня только первая тренировка, к концу которой я так устала, что, кажется, у меня ныл каждый миллиметр тела, и сил хватило лишь на то, чтобы добраться до гостиничного номера, где я просто рухнула на кровать и мгновенно отключилась. Давно мой организм не испытывал такой физической встряски. Я только сегодня до конца осознала, во что ввязалась. Работа, чувствую, предстоит нешуточная.

18.08.2005 г. Прошел месяц. Самолет авиакомпании «British Airways» сегодня доставит нас в Лондон, где уже через день состоится выступление: с одной стороны долгожданное, с другой – пугающее и волнующее. Долгожданное потому что на этом моя часть работы будет завершена, и я спокойно смогу вернуться домой: приключений с меня достаточно. А пугающее и волнующее – оттого, что я никогда не выступала на сцене перед тысячным залом зрителей, хотя я пару раз читала лекции в больших залах, но они были максимум на сто мест. Кроме того это были доклады по психологии, а здесь совсем другое. Хотя если честно, мне кажется, разбуди меня среди ночи, я без труда смогу повторить весь танец. Это все страх и волнение затуманивают разум и заставляют напрасно беспокоиться.

Хотя сегодняшним утром меня больше пугал и навевал ужас предстоящий перелет. Не поддающемуся описанию страхом я поднялась на борт самолета. Кирилл с Д. уступили мне место у иллюминатора, потом сел Д., рядом с ним Кирилл. Мне было все равно. Прежде, чем присесть, я окинула взглядом салон: у всех были такие спокойные и расслабленные лица, будто они собирались не на самолете лететь, а не спеша проехаться на автобусе. Неужели я одна места себе не нахожу? Я присела в кресло, положила голову на массивную спинку и, прикрыв глаза, изо всех сил старалась побороть страх…

– Мы скоро взлетаем, пристегнитесь! – раздался голос Д.

Я вздрогнула и, вслепую нащупав ремни безопасности, попыталась их соединить, но руки дрожали, и у меня ничего не выходило.

– Дайте мне, – вмешался Д.

Я лишь успела убрать руки, как мигом ремень щелкнул, и Д. откинулся на свое кресло и тоже пристегнулся. Спустя несколько минут начали заводить двигатели, и в салоне появился незначительный шум. Все мое существо охватил дикий первобытный страх, сковавший тело. Никогда в жизни так не боялась. Я вцепилась руками в поручни и не мигающим взглядом смотрела в иллюминатор, где медленно проплыло здание аэропорта. Постепенно скорость стала увеличиваться, шасси оторвались от асфальта, и самолет начал набирать высоту. Я ахнула и зажмурила глаза, но почувствовав, что кто-то взял меня за руку и сжал ее, снова открыла.

– Вы тоже боитесь летать? – спросил Д., поглядывая на меня.

– Да… Раньше я никогда не летала…

– Я за десять лет так и не смог побороть этот страх.

Я кивнула в ответ, а он, наклонившись, полушепотом спросил:

– Мне любопытно, чего вы сейчас боитесь сильнее: полета или меня?

Мгновенно лицо вспыхнуло, и я отвернулась к иллюминатору, взволнованная и раскрасневшаяся. Ничего не замечая, тщетно пыталась привести в порядок мысли и чувства…

– Можете отстегивать ремень, мы набрали нужную высоту, – снова послышался голос Д. – Помочь?

– Нет, я сама… – произнесла в ответ и невольно улыбнулась.

Резко меня осенило: «Вот хитрец! Специально же сделал, чтобы отвлечь от гнетущих мыслей!» Я отстегнула ремень; вибрация, усиливающаяся при взлете, исчезла, и самолет стал плавно лететь, бороздя просторы воздушного океана.

– Кто будет завтрак? – поинтересовался Кирилл. – Лесь?

– Нет, спасибо, я не голодна.

– Вы успели позавтракать?

– Я с шести часов на ногах. У меня было достаточно времени.

Д. усмехнулся:

– Я только продрал глаза и прямиком в аэропорт.

Вскоре Кирилл с Д. принялись за еду, а я вынула из сумки блокнот и стала добавлять недостающие записи. Лететь нам около четырех часов, зачем тратить это время впустую…

***

Поделюсь впечатлениями о прошедшем месяце, который выдался очень тяжелым. Я так уставала, что не в силах была даже писать. Подумать только, для каких-то шести минут «живого» выступления, было приложено столько трудов и стараний. Надеюсь, все усилия не пропадут даром. Я так не хочу подвести в самый ответственный момент.

После первой недели усердных тренировок наш танец потихоньку начал вырисовываться и обретать форму. Выдержке хореографа можно только позавидовать! Правда, я немного путалась, не всегда попадала в такт, но утешала себя тем, что времени еще достаточно. Мне было непривычно и от того, что у меня ведущая роль, остальные четыре девушки ориентировались на меня. Хотя, по словам Кирилла и Макса, которые забегали иногда на пару минут, чтобы осведомиться о ходе репетиций, так вообще все отлично: они по этому поводу особо не заморачивались.

Вот, наконец, я освоилась, проблеснул лучик уверенности в том, что у меня хоть что-то получается и все усилия не напрасны, мы перешли танцевать на сцену, где совсем другая обстановка и аура: ориентироваться и сосредоточиваться гораздо сложнее. Меня пугало огромное пространство сцены, а пустой зрительный зал не внушал уверенности. По словам Кирилла, сцена, где будет проходить конкурс, в разы больше. (В знак утешения было сказано!) К тому же мы отрабатывали только первую часть выступления, вторую с прыжком пока не трогали, ее еще предстояло отрепетировать. Меня все чаще одолевали страхи, что того времени, сколько у нас осталось до выступления просто не хватит, но стоит подметить, это интересный опыт, совершенно другой мир. Я постепенно втянулась в процесс, прониклась царящей атмосферой.

Две оставшиеся недели выдались особенно трудными: отрабатывали весь номер целиком. И было тяжелее не сколько в техническом плане, сколько в эмоциональном. До этого я чувствовала себя спокойно, полностью отдавалась тренировкам, а теперь мне было трудно побороть скованность и застенчивость в присутствии посторонних людей, которые то и дело шныряли по залу, глазели, выискивали недочеты. Это сеяло дискомфорт и не позволяло полностью сосредоточиться. Правда, в ходе последних репетиций я подметила, что когда Д. исполнял песню «вживую», а не звучала фонограмма, я лучше улавливала ритм танца, будто тело само двигалось в такт…

Еще несколько дней заняла постановка прыжка. Тут-то и начались трудности! Как и говорил Д., на словах было много чего сказано, а в реальности на сцене все потерпело провал: долго не могли придумать, как выразительней его обыграть. Наверное, только после четырех дней