Он стал Элвисом Пресли Еревана. И ещё бы?! Выразительная внешность, бархатный баритон, мелодичность песен, простые и доходчивые слова быстро сделали красивого армянского юношу с большими карими грустными глазами кумиром многих, и не только женщин.

Затем его песня быстро облетела всю страну, став всенародно любимой, а её исполнитель – знаменитостью.

Жан стал первым общим кумиром, его стали обожать все, от мала до велика.

Через месяц мотив песни «Фонари» уже насвистывали везде.

– «Значит, получился хороший шлягер, раз так прилип к людям мотив этой моей песни!» – решил тогда Жан.

В своё время по этому поводу он оригинально высказался одному из своих учителей Арно Бабаджаняну:

– «Хороший шлягер, это когда четыре ноты – ещё мало, а шестая – уже лишняя! И секрет, и искусство здесь в том, сложатся ли они в мелодию? Как шахматные фигуры!».

И сложились! Жан гастролировал с Государственным эстрадным оркестром Армении под управлением Константина Орбеляна по всей стране, собирая переполненные залы. Предложения на гастроли сыпались отовсюду.

План гастролей был расписан на несколько месяцев вперёд.

Жан был на подъёме. Его постоянно пытались переманить в другие города Советского Союза. Отовсюду сыпались заманчивые предложения. Свою руку и сердце предлагали Москва, Ленинград и Киев, хотя прописка в этих ведущих городах страны, в то время была практически невозможна.

В последнем вообще считали, что, по известным историческим причинам, имеют на восходящую звезду особые права. При уродливом предложении работать в самом престижном эстрадном учреждении советской Украины, они даже в шутку, или с долей правды, предлагали Жану сменить свою фамилию на Татленко.

Хотя возрастающая популярность не вскружила Жану голову, но между ним и руководством ансамбля поначалу наметившиеся творческие споры постепенно переросли и в некоторые трения по поводу обновления репертуара.

В 1964 году Жана в очередной раз приглашают в Ленинград.

К сожалению, к этому моменту отношения с руководством оркестра не сложились, и в 21 год Жан Татлян, чем-то обиженный, переезжает в Ленинград, и становится солистом Ленконцерта, отказавшись от карьеры в Москве и Киеве.

И свой последний концерт в Ереване Жан Татлян и дал в этом, очередном переломном в его жизни, 1964 году.

Как только Жан приехал в город на Неве, то первое время жил в гостинице «Октябрьская». Оттуда ему было удобно добираться до «Ленконцерта» – всего две остановки до Малой садовой улицы.

Потом он стал снимать комнату на Моховой улице.

И только со временем «Ленконцерт» смог выделить Жану Татляну однокомнатную квартиру на последнем этаже нового дома, недавно построенного в Батайском переулке за станцией метро «Технологический институт».

В этом переулке, идущем параллельно Московскому проспекту, рядом с четырёхэтажным домом Жана, втиснутым между двумя зданиями дореволюционной постройки, находился маленький детский скверик, через который, с постоянной ностальгической улыбкой по своему детству, впечатлительный певец проходил к своему новому очагу.

Зарабатывая на творчестве Ж. Татляна большие деньги и популярность, руководители «Ленконцерта» добились от Г.В. Романова не только прописки того, но и выделения ему жилья, причём даже по его выбору.

Один из вариантов был на Московском проспекте, но Жан выбрал именно Батайский переулок, откуда было до метро всего метров четыреста, а автомобилем он в то время ещё не пользовался.

Да и в Ленинграде Жан бывал не часто, больше разъезжая по стране.

Здесь он бывал только летом и зимой, давая всего по несколько концертов. По этой же причине он пока не покупал машину, так как на ней ещё некуда было ездить.

А свою первую машину «Москвич» Жан купил только тогда, когда смог поехать в отпуск на Украину, и то, больше для того, чтобы потом возить на ней своих родителей. Причём его популярность помогла ему, не стоя годами в очереди, оформить машину в «Гостином дворе» быстро и без проблем, всего за пять дней.

В те годы Жан жил один, так что однокомнатной квартиры ему вполне хватало. Поэтому он и не стал покупать большую кооперативную квартиру.

К тому же Жан всегда, можно сказать исторически, был неприхотлив в вопросах быта.

Он всегда старался разместить вещи, как можно экономнее по площади квартиры. В комнате этой квартиры у него стояли всего стенка и диван-кровать. А стол, чтобы он не занимал много места, Жан сам сделал откидным, прикреплявшимся к стене. А над ним уже висел ажурный, квадратный, металлический фонарик – символ Ленинграда.

Жан вообще не очень интересовался вещами, хотя по тем временам мог купить или достать любую из них.

Приученный отцом ещё с детства, он в перерывах между гастролями всё всегда делал сам: клеил обои, мастерил полки, красил, ремонтировал.

Деятельный Жан вскоре создаёт и свой оркестр, по сути, симфоджаз, в котором было семнадцать музыкантов.

Жан Татлян выступает с сольными концертами по всему Союзу. Его популярность временами перекрывает славу самых именитых исполнителей, которым принадлежали лучшие концертные залы страны.

Под новый, 1965 год, Жан Татлян выступает в Москве на «Голубом огоньке» с песней «Гитарово». В будущем эта запись по чистой случайности, из-за опечатки в архиве, оказывается единственной сохранившейся его телевизионной записью в нашей стране.

Здесь же, на московской земле, он в последний раз встречается с давним другом семьи Жаком Дуваляном перед возвращением того обратно в Париж.

И это теперь было единственным, что пока угнетало Жана Татляна в этот период его жизни.

Жак Дувалян родился в 1920 году в армянской семье в сирийском городе Алеппо, куда его родители бежали в 1915 году от турецкого геноцида.

В 1925 году его семья переехала в метрополию Францию, в Париж.

В школе Жак хорошо учится, имея явные способности к точным наукам.

Но любовь к музыке и пению всё же пересилила.

Жак был талантливым математиком и несостоявшимся астрофизиком, но зато вполне состоялся, как певец – французский шансонье.

В 1940 году он запел в парижских кафе. Среди коллег и друзей были Шарль Азнавур и Жорж Гарваренц – будущий автор текстов нескольких песен уже самого Жана Татляна.

В 1954 году Жак Дувалян вместе со второй волной, после первой сталинской волны репатриантов в 30 тысяч человек, приезжает в Советскую Армению, в Ереван. Там он выступает, как певец, знакомится с семьёй Арутюна Татляна, и наблюдает за его одиннадцатилетним, талантливым к музыке, младшим сыном Жаном.

Став для публики ярким представителем французского шансона, Жак Дувалян сначала естественно пел только по-французски, но никого это не смущало. В этом был даже какой-то свой шарм. Но затем он запел и по-русски, и по-армянски. Жак пишет песни и сам их исполняет.