Постепенно мы понимаем, откуда появляется эта дополнительная мотивация. В состоянии потока, как и в большинстве изученных измененных состояний[64], шесть мощных нейротрансмиттеров — норэпинефрин, дофамин, эндорфин, серотонин, анандамид и окситоцин — поступают в кровь в разной последовательности и концентрации. Все они — источники удовольствия. Фактически это шесть приносящих наибольшее удовольствие химических веществ, которые вырабатывает мозг. И измененное состояние — единственный способ получить к ним доступ одновременно. Это и есть биологическое обоснование феномена легкости: «Я это сделал, и ощущения были потрясающими; я хотел бы испытать их снова, и чем скорее, тем лучше».

Когда психолог Михай Чиксентмихайи проводил первые исследования в области теории потока, респонденты отмечали, что это состояние вызывает привыкание, и заявляли о готовности идти на любые жертвы, чтобы испытать его еще раз. В книге «Поток. Психология оптимального переживания» он писал: «Этот опыт трансформирует жизненный путь. Отчуждение уступает место вовлеченности, скуку сменяет радость, беспомощность превращается в ощущение собственной силы… Когда опыт уже сам по себе награда, жизнь становится оправданной»[65]. Таким образом, если какое-то занятие приводит к выбросу этих нейрохимических веществ, оно устраняет потребность в персональном консультанте или списках дел.

Нас привлекает внутренне поощряющая природа этого опыта. «Столько людей находили этот опыт прекрасным[66], — писал психолог Абрахам Маслоу в книге Religion, Values and Peak Experiences[67], — что он оправдывает не только себя, но и жизнь в целом». Это объясняет, почему Сильва «не мог жить без погружений в измененное состояние» и оставил прекрасную работу на Current TV ради туманных перспектив создания видео. Именно поэтому авантюристы и спортсмены привычно рискуют жизнью и конечностями ради спорта и приключений, а отшельники-аскеты отказываются от благ цивилизации ради шанса хотя бы мельком увидеть Бога. «В культуре, где господствует культ денег[68], силы, престижа и удовольствия, — писал Чиксентмихайи в книге Beyond Boredom and Anxiety («По ту сторону скуки и тревоги»), — особенно удивительно встречать людей, готовых пожертвовать всеми своими целями без, казалось бы, видимых причин. Понимание, почему они идут на это ради эфемерного опыта приносящих удовольствие ощущений, поможет нам сделать повседневную жизнь более осмысленной».

Однако рисковать или отказываться от материальных благ, чтобы испытать это состояние, вовсе не обязательно. Оно присутствует везде, где есть люди, глубоко преданные идее достижения грандиозной цели. Когда Джон Хейгел, соучредитель консалтингового подразделения Center for the Edge компании Deloitte[69], провел глобальное исследование наиболее инновационных и высокоэффективных бизнес-команд мира (то есть самых мотивированных команд на планете), он обнаружил, что «люди и организации, быстрее и эффективнее других идущие вперед, всегда находятся в состоянии эмоционального потока».

Способность создавать мотивацию приводит к самым разнообразным последствиям. Во всех отраслях, от образования до здравоохранения и бизнеса, отсутствие мотивации ежегодно обходится нам в триллионы долларов. Мы всё отлично знаем, но это не слишком отражается на эффективности нашей работы, однако потенциал для ее повышения есть. Легкость опровергает протестантскую деловую этику «страдай сейчас, воздаяние будет позже», замещая ее более мощным и приятным мотивом.

Последняя характеристика экстаза — насыщенность — отражает яркую, сложную, таящую много секретов природу измененных состояний. В своем первом видео «Адресовано тебе»[70] Сильва объясняет: «Это творческое вдохновение, или божественное безумие, или своеобразная подключенность к чему-то большему, чем мы сами, вселяет в нас уверенность, что мы понимаем поток разума, струящийся сквозь Вселенную».

Греки называли это внезапное прозрение anamnesis, буквально «забвение забвения». Мощное чувство дежавю. Психолог XIX века Уильям Джеймс, столкнувшийся с этим феноменом[71] в ходе экспериментов с закисью азота и мескалином, проводимых в Гарвардском университете, отмечал, что «…внезапное чувство, будто мы были здесь, именно в этом месте, раньше, когда-то давно… и говорили то же, что и сейчас, иногда захлестывает нас». И это чувство пробуждения перед лицом некоей невыразимой истины, все это время дремавшей глубоко в нас, кажется чем-то исключительно важным.

В измененных состояниях получаемая нами информация настолько необыкновенна и значительна, что кажется, будто ее поток исходит из источника вне нас. Но разобравшись с тем, что происходит в мозге, вы начинаете понимать, что то, что кажется сверхъестественным, на самом деле абсолютно естественно — за пределами обычного опыта, конечно, но отнюдь не за пределами наших возможностей.

Нередко экстатический опыт начинается[72] с выработки мозгом норэпинефрина и дофамина. Эти нейрохимические вещества ускоряют сердцебиение[73], повышают умственную концентрацию, собранность и внимательность. Мы замечаем больше деталей происходящего вокруг, поэтому ранее игнорируемая информация обращает на себя внимание. Помимо умственной концентрации эти химические вещества расширяют возможности мозга по распознаванию образов[74], помогая находить новые взаимосвязи в потоке поступающей информации.