Команды вельботов всегда соревновались друг с другом. Гребцы самого быстрого вельбота получали на судне некоторые привилегии. В этой охоте должно было решиться, какая иерархия воцарится на борту «Эссекса».

Между кораблем и китами было не меньше мили, и у гребцов было достаточно пространства, чтобы посоревноваться в скорости. «Это испытание было одним из самых волнующих, – вспоминал Никерсон, – никто не хотел уступать пальму первенства».

Пока ничего не подозревающие киты шли со скоростью в три-четыре узла, вельботы настигали их на пяти-шести узлах. И хотя успех любого шлюпа принес бы прибыль всей команде, никто не хотел уступать первенство, а экипажи лодок, как могли, мешали друг другу.

Обычно кашалоты погружаются под воду на десять-двадцать минут, но бывает, остаются на глубине и до двух с половиной часов. Опытным путем китобои выяснили, что на каждую минуту, проведенную под водой, кит перед погружением делает один вдох. Они знали также, что, нырнув под воду, кит будет двигаться с той же скоростью и в том же направлении. Опытный китобой мог с поразительной точностью предсказать, где окажется вынырнувший кит.

Никерсон был кормовым гребцом на лодке Чейза. Он сидел прямо перед первым помощником, расположившимся у рулевого весла. Чейз единственный в лодке мог действительно рассмотреть кита со своего места. Хотя у каждого капитана или помощника был свой стиль управления вельботом, все они подбадривали свою команду словами, вызывавшими дикое волнение и почти эротическую жажду крови в погоне за одним из величайших животных планеты. Вдобавок нужно было двигаться как можно тише, чтобы не встревожить кита. Уильям Комсток записал слова, которые шептал помощник капитана с нантакетского судна во время охоты: «Да налегайте же, ради всего святого, на весла. Лодка не двигается. Вы все спите. Смотрите, смотрите! Вот он. Налегай, налегай! Я люблю вас, мои дорогие, как же я вас люблю. Что угодно для вас сделаю. Дам вам выпить своей крови, только поднажмите еще, поднажмите. О, во имя всех святых, до дьявола всего пара гребков. Давайте. Уж я его пощекочу, уж я ткну его под ребра. Вот он, вот он, давайте. О, еще, еще, еще. Вставай, Старбак, и не хватай так гарпун. Берись рукой за швырок. Погоди теперь… Бей, бей!»

В тот день команда Чейза оказалась самой быстрой, и вскоре они подошли к киту на расстояние броска. Теперь все внимание переключилось на гарпунера, который целую милю греб со всем возможным усердием. Руки его ныли, мышцы дрожали от напряжения. Все это время он сидел спиной к существу, которое теперь находилось всего в нескольких футах от них. Его хвост, шириной в двенадцать футов, то поднимался вверх, то загребал вниз, почти доставая до головы. Они слышали гулкий влажный рев работающих легких кита, качающих воздух в его шестидесятитонное тело.

Но для гарпунера Чейза, неопытного двадцатилетнего Бенджамина Лоуренса, помощник капитана был страшнее любого кита. Побывав гарпунером в предыдущем походе «Эссекса», Чейз вполне представлял, как именно нужно загарпунивать кита, и едва слышно бормотал перевитые ругательствами советы. Лоуренс заправил рукоять весла под выступ борта, плотно уперся ногой в банку и взял гарпун. Оно было прямо перед ним, поблескивающее на солнце, черное тело кита. Открылось отверстие на левой передней части головы, и фонтан брызг окутал Лоуренса мерзко пахнущим, пощипывающим кожу туманом.

Швырнув гарпун, Лоуренс превратил бы этого ленивого гиганта в разъяренного напуганного монстра, способного с легкостью отшвырнуть его прочь одним ударом огромного хвоста. Или даже хуже, кит мог развернуться и наброситься на них с распахнутой, усеянной зубами пастью. Гарпунеры-новички, бывало, теряли сознание, впервые оказавшись лицом к лицу с разъяренным кашалотом. Лоуренс стоял у борта раскачивающейся на волнах лодки и знал, что первый помощник зорко следит за каждым его движением. И если он сейчас подведет Чейза, придется поплатиться сполна. «Давай! – подвывал Чейз. – Давай!»

Лоуренс не шевельнулся, даже когда вдруг раздался внезапный треск и сосновые доски заскрипели, а гребцов подбросило в воздух. На поверхность прямо под ними всплыл еще один кит, подбросив лодку хвостом и почти выстрелив ею в небо.

Борт вельбота пробило насквозь, и те, кто не умел плавать, цеплялись за обломки. «Мне кажется, монстр был напуган сильнее, чем мы, – писал Никерсон, – он сразу же нырнул обратно, едва показав кончик огромного хвоста». К всеобщему удивлению, никто не пострадал.

Поллард и Джой остановили преследование и возвратились, чтобы забрать команду Чейза. Это было ужасное окончание охоты. И они вновь потеряли один вельбот, неудача, которая, по словам Никерсона, «могла поставить под угрозу все их путешествие».

Через несколько дней после того, как лодка Чейза была отремонтирована, впередсмотрящий вновь заметил китов. Лодки отвалили от корабля, гарпунеры загарпунили кита, и линь побежал, свистя, пока не задрожал на лагрете, и лодка со всем экипажем пустилась в плавание, увлекаемая китом.

Моряки с торговых кораблей посмеивались над скоростью перегруженных китобойных судов, но на самом деле в начале девятнадцатого века лишь моряки с Нантакета знали, что такое настоящая скорость. Их большие безопасные трехмачтовые корабли действительно были неспешны, а двадцатипятифутовые лодки с полудюжиной гребцов, линем, остро заточенными гарпунами и копьями могли мчаться действительно быстро. Вельбот переваливался с бока на бок, перепрыгивал с волны на волну, пока кит тащил его с такой скоростью, что самый быстроходный фрегат военно-морской флотилии остался бы позади. Если речь шла о голых цифрах, нантакетец – повисший на хвосте у кита, увлекаемый на многие мили от корабля, и без того затерянного посреди океана, – оставался самым быстрым мореходом в мире. Вельбот делал пятнадцать, а то и двадцать зубодробительных узлов в час.

Гарпун не убивает кита. Это просто средство, позволяющее экипажу вельбота не отстать от своей добычи. После того как кит вымотает себя сам – уйдя глубоко под воду или просто пытаясь уйти, скользя по поверхности, – матросы начинают подтягивать лодку ближе. Дюйм за дюймом, на расстояние достаточное, чтобы вонзить копье. К этому моменту гарпунер и помощник меняются местами. Не простая задача на таком маленьком и хрупком шлюпе, как вельбот. Эти двое должны были не только преодолеть прыжки лодки по волнам, порой настолько сильные, что из досок вылетали гвозди, но и держаться подальше от натянутого струной линя. Но в конце концов гарпунер пробирался к корме, а помощник капитана, которому всегда выпадала честь убить кита, занимал его место на носу.

Если кит проявлял излишнее рвение, помощник успокаивал его, перерубая хвостовые сухожилия фленшерной лопатой. Затем он поднимал копье одиннадцати-двенадцати футов длиной, выполненное так, чтобы наверняка достать жизненно важные органы кита. Но добраться до них через толстый слой ворвани было не так-то просто. Иногда помощник наносил до пятнадцати ударов, нащупывая узел крупных артерий, расположенный где-то рядом с легкими, и тогда лодку взбалтывало, и она кружилась в потоках ярко-красной крови.

Когда копье, наконец, достигло цели, кит начал задыхаться в потоках собственной крови. Ее струя ударила фонтаном в пятнадцать-двадцать футов высотой, и помощник закричал: «Дело пошло!»