Слава был тогда очень напуган и легко согласился «сотрудничать» с проницательным майором. Операция закончилась по другому сценарию, капитан бесследно исчез, как подозревал Слава, попав в фундамент одного из строящихся домов, Алексей Степанович Захаров стал подполковником, а Расторгуев остался в живых, что тоже немало.

Слава с ужасом посмотрел на полковника.

В свое время Захаров пообещал ему, что события девяносто второго года будут забыты и никак не скажутся на его будущем. Действительно, уйдя из спецслужбы и устроившись в частную охранную фирму, Расторгуев спокойно прошел кадровую проверку — его послужной список оказался чистым. Но теперь, когда самому Захарову что-то от него понадобилось, он запросто может вытащить на свет ту старую историю, и тогда Славина песенка спета…

— Что вам нужно, Алексей Степанович? — обреченно сказал Слава. — Задавайте вопросы.

— Вот это другое дело, — одобрил полковник, — молодец! Начнем сначала: вчера вечером ты дежурил?

— Да, — подтвердил Слава. — Я заступил в восемнадцать ноль-ноль, на сутки.

— Перечисли, кто приходил к Руденко, кто уходил от него и в какое время.

— В восемнадцать тридцать ушла его прислуга, — начал охранник.

— Панкратова? — уточнил Алексей Степанович.

Слава кивнул, отметив, насколько хорошо полковник осведомлен.

— Она всегда уходит в такое время?

— Нет, обычно она уходит позже, иногда вообще остается ночевать. У нее есть своя комната.

— Ясно. — Захаров сделал пометку в своем блокноте и снова поднял тяжелые веки. — Продолжай.

— В двадцать часов тридцать пять минут приехал сам Руденко с двумя гостями, судя по всему, иностранцами…

Захаров нисколько не удивился той точности, с которой охранник сообщает ему время прихода Руденко: Слава прошел подготовку в специальной школе, где к тренировке внимания и памяти относятся столь же серьезно, как к стрельбе и рукопашному бою.

— В двадцать три пятнадцать приехал сын Руденко со своей невестой и ее подругой…

— Вот с этой? — осведомился полковник, показав Славе фотографию Кати Стрижовой.

— Да, — кивнул тот.

— Разве четвертого человека с ними не было? — на всякий случай уточнил Алексей Степанович.

— Четвертый остался на улице, в зеленой «Тойоте», — отозвался охранник. — Я видел его на экране уличного наблюдения.

— Хорошо, — полковник опустил веки, — продолжай.

— Без пяти двенадцать вышли иностранцы, гости Руденко. В одиннадцать минут первого вышла невеста сына…

Захаров поднял веки и насторожился, как будто что-то в показаниях охранника его не устраивало, однако он не стал перебивать его.

— Через семь минут после нее вышел Стас Руденко, сын Михаила Николаевича, а в двенадцать двадцать пять — подруга невесты… ну, та, которую вы мне показывали на фотографии.

— Как? — удивленно переспросил полковник. — Ты уверен? Подруга вышла позднее, чем невеста и младший Руденко? Ты в этом уверен?

— Обижаете, Алексей Степанович, — Слава пожал плечами. — Я в таких вещах не ошибаюсь. Могу потом проверить по книге, я делал записи, но у меня память хорошая.

Захаров и сам понимал, что охранник не мог перепутать или забыть такие простые и важные вещи. Память у него профессиональная.

— Вот, и больше до утра никто от них не уходил, — закончил Слава, — а потом уже ранним утром начался сумасшедший дом.

— Что началось? — Алексей Степанович не только широко открыл глаза, но еще и поднял брови, что случалось с ним очень редко и означало крайнюю степень удивления.

— Сумасшедший дом, — повторил Слава, — скандал, ругань, чуть до драки не дошло!

— Не может быть. — Захаров тщательно изобразил недоверие. — У Михаила Руденко — скандал? Ты, наверное, перепутал! Откуда ты можешь знать, что у них происходило?

— Не верите? — Слава явно обиделся. — Но я, можно сказать, все видел своими глазами! Сперва появился Стас Руденко, сын Михаила Николаевича. Бежал так, как будто за ним кто-то гонится, но я так думаю, что его отец по телефону как следует накрутил. Пронесся мимо меня по лестнице, даже лифт не стал вызывать…

Захаров снова опустил тяжелые веки, но его лицо выражало сосредоточенное внимание. Он молча слушал охранника, стараясь не пропустить ни слова.

— Потом старший Руденко включил переговорное устройство, по которому он может из своей квартиры передать распоряжение на пост охраны — мне то есть, — и сказал, что сейчас приедет Дарья Гусарова и чтобы я ее пропустил. Ну, я ее отлично знаю, это ведь невеста Стаса, но он не сказал «невеста моего сына», а вот именно так — «сейчас приедет Дарья Гусарова». Ну, мне-то что, их настроения меня не касаются! Только вот сам Руденко, видимо, здорово нервничал, потому что забыл выключить переговорник. Поэтому мне было слышно все, что творилось у них в квартире.

Полковник удивленно поднял брови, блеснув из-под них внимательным взглядом выразительных серых глаз, но ничего не сказал, чтобы не прервать монолог охранника.

Слава продолжил:

— Сначала было слышно, как Руденко мечется по квартире и костерит сына. Типа того: «Это ты ее приволок! Если бы не ты, ничего бы не случилось! Ты не представляешь, насколько важны эти документы!» — и так далее в таком духе. Мне, конечно, не каждое слово было слышно, но довольно много, потому что кричал он очень громко. Потом, через полчаса примерно, появилась эта самая Гусарова. Девушка она красивая, ничего не скажешь, и даже приятная, не как все эти богатенькие. Всегда поздоровается, улыбнется… ну, тут-то она не улыбалась, расстроенная такая была и удивленная, но поздоровалась. Поднялась на лифте, вошла в квартиру.

Слава перевел дыхание, видимо, ему не слишком приятно было рассказывать дальнейшее. Захаров молча смотрел на него, не торопя, понимая, что охранник сейчас сам продолжит повествование.

— Вошла она, значит, в квартиру, а этот ей с порога…

— Который? — уточнил полковник. — Старший?

— Старший, старший! — подтвердил Слава. — Младший-то, он все больше помалкивал. По всему судя, здорово боится папаши, а на этот-то раз тот его вообще здорово накрутил!

— Продолжай, — проговорил Захаров, опуская веки.

— Так он, значит, с порога на нее напустился: «Кто тебя нанял?!» Эта-то девушка, видно, не поняла ничего, растерялась и ничего не ответила. Тогда он ее увел в глубину квартиры, и дальше мне было плохо слышно, но только он все время здорово на нее орал. Все время повторял: «Кто тебя нанял? Признавайся! Если отдашь бумаги, я все замну!» Девушка на это вроде что-то отвечала, но тихо, я не расслышал, а Стас, трус несчастный, помалкивал, ни словом за свою невесту не заступился!

Слава замолчал. Полковник подождал немного и наконец спросил: