Образцова кивнула, но, как мне показалось, обиделась. Что ж, я хотела как лучше. Должна же я уберечь закадычную подругу от возможной ошибки.

Здесь вернулись ребята. Не знаю, как Димке удалось убедить друга, но Михаил безропотно взял у того второй билет и, предоставив Юльке локоть, за который та не преминула ухватиться, увел в кинозал. А мы для начала отправились гулять по санаторию и углядели качели. Первое время Димка медленно раскачивал свою даму, а она чувствовала себя королевой — одна посреди большого светлого сиденья! — а потом, когда качели набрали должную высоту, внезапно вспомнила детство. Точно так же ветер мотал в разные стороны длинные волосы, точно так же в животе что-то приятно щекотало при движениях качелей вперед и вверх, назад и вниз, точно так же подол короткого облегающего тело сарафана норовил задраться, и приходилось держать его руками. Правда, в детстве я носила платья подлиннее, но подол всегда был пышным, потому все равно приходилось его держать, чтобы не улетел.

Когда Димка устал раскачивать и качели сбавили высоту, я, потеснившись, предложила:

— Садись.

Он остановил качели и сел рядышком.

— Ну как, не возникло проблем с проходом в санаторий? — осведомился с интересом в голосе.

— Нет. Хотя… Эта твоя тетка такая странная!

— Что? Какая еще тетка? — Я описала ему его же знакомую, а он уверенно покачал головой и описал мне своих настоящих товарищей, должных неотлучно находиться на месте, на воротах. Тут уж покачала я, так как их не видела. — Странно… Что это за женщина там? С сигарой, говоришь? — Я подтвердила. — С настоящей сигарой? — Я снова кивнула. — Непонятно. Если их кто-то подменил, они что, рассказали ей пароль? Но это тайна, их могут уволить за это!

— Знаешь, она сначала сильно удивилась, услышав про штаны. Но потом ответила вторую часть пароля, и мы прошли. Загадка.

Загадка разрешилась через пару минут, когда мы, поднявшись с сиденья, собрались пойти прогуляться на пляж, который находился чуть-чуть дальше, чем от дома бабы Дуси, но все равно близко, и уже сделали один шаг вперед, но замерли, потому что нам навстречу, страшно сказать, бежал господин в трусах, в пиджаке, из-под которого выглядывали рубашка и галстук, в носках и ботинках. То есть странности в нем были две — эти самые семейные трусы, которые ну никак не вязались с импозантным, представительным видом их обладателя, и то, что мужчина бежал именно к нам, такой красный и запыхавшийся. Возле него, к слову добавить, чуть поотстав, вышагивала та самая тетка обширных габаритов, держа в желтых зубах константный атрибут внешности — сигару.

Мужчина затормозил возле меня.

— В чем дело? — спросил его Димка.

— Где они? Как вы их нашли?

— Кто? Кого нашли? — зачарованные происходящим, переспросили мы.

— Брюки! Брюки!

Дмитрий посмотрел на свои летние льняные брюки, немного смятые вследствие недавнего сидения на качелях, и пожал плечами.

— Как и все, на рынке.

— На каком рынке?

— Ах! — Тетка выронила сигару изо рта (сколько же штук в день уходит, если по каждому поводу их ронять?) и прижала толстые, тоже бородавчатые руки к необъятной грудной клетке. — Их уже продали! Вот что народ делает, а? Это все эти, из пропускной будки! Они у вас их из-под носа увели!

— Что вы говорите такое? — набросился дядя на сигарную любительницу. — Кому взбредет в голову продавать мои брюки? И вообще, те, что на молодом человеке, это не мой размер, мои были на подтяжках, с лопнувшей резинкой. Молодые люди, — обратился он уже к нам, — прошу вас, верните мне мои брюки, те, что вы нашли на первом этаже административного корпуса. За вознаграждение, разумеется.

— Да с чего вы взяли, что у меня есть ваши брюки?! — шокированно выкрикнул Димка, начиная терять терпение. Чего они от него хотят вообще?

— Она сказала! — ткнули в меня пальцем.

Такого изумленного лица у Дмитрия ни до, ни после я больше не лицезрела ни разу.

— Ты сказала этим гражданам, что у меня есть их брюки?! — делая ударение на каждом слове, спросил он меня, судя по тону, сам не веря в то, что говорит. — Зачем?!

— Не говорила я про ИХ брюки! Я говорила про брюки Сталина!

— Я, я Сталин! — сказал мужчина в трусах и стукнул себя кулаком в грудь для пущей убедительности.

— Блин, вот влипли, — пробормотала я и прислонила ладонь к щеке. Та горела огнем.

Выходит, что пароль относился не к знаменитому генсеку, а к директору санатория, и был не чисто образным, а конкретным — саркастические товарищи Дмитрия знали, что когда-нибудь их начальник свои брюки точно потеряет.

— Идем отсюда, — рыкнул Димка, взял меня за руку и вывел с территории, а бедный Сталин так и смотрел нам вслед беспомощным взглядом со слезами в уголках очей, понимая, что штаны свои уже никогда не увидит.

Пляж был практически пуст. Только с одной стороны три влюбленные парочки (две молодые и одна пожилая) сидели на полотенцах обнявшись и смотрели на бесконечную гладь спокойного моря. Солнце близилось к закату, но было еще достаточно светло. Мы ходили вдоль берега с безлюдной стороны и кидали камушки в воду — кто дальше, при этом рассказывая друг другу о своих семьях, об интересах, о хобби. В игре побеждал, конечно, Дмитрий, но я не так сильно от него отставала.

— Ей, ты пересекаешь черту! — возмутился моей нечестной игрой спутник, сменив тему. — Ты кидаешь с более близкого расстояния, так не положено. Бросок нужно производить вот отсюда. — Он провел носком летней кожаной в дырочку туфли линию по гальке, но четкой ее сделать было нельзя, это же не песок.

— Перестань, я дама, ты обязан предоставить мне фору!

— Вот еще, — усмехнулся он, но больше не следил, с какого места я кидаю. Через некоторое время предложил: — Ты не голодна? А то здесь с той стороны пирса кафе открыли под навесом. Пойдем, я угощаю.

— Отлично. — Я отряхнула ладони, и мы отправились на высокий каменный пирс. С пляжа на него вела лестница, тоже каменная, а с другой стороны она спускалась как раз к подножию нового кафе. Там галька была несравнимо крупнее, приближаясь габаритами к булыжникам, потому никому не приходило в голову купаться в этом месте, зато умные предприниматели нашли иной способ использования участка. Дальше уходила вверх гора, богатая растительностью, одно дерево очень красиво изогнулось в сторону кафе и склонило туда же свои ветви, точно оно преклонялось перед теми, кто собирался там трапезничать.

В отличие от пляжа, на краю пирса жизнь, наоборот, кипела. Десяток рыбаков, точно муравьи, все время меняли место дислокации, сновали туда-сюда, спрашивая друг у друга, с какой стороны пирса лучше ловится, и громко радуясь пойманной рыбе, как своей, так и соседа. Чуть не доходя до рыбачьей площадки, мы свернули на противоположную лестницу, ведущую к закусочной, и стали спускаться, но, вместо того чтобы глядеть под ноги, я с любопытством уставилась на кафе. Бело-зеленый куполообразный тряпичный навес целиком скрывал то, что внутри, имелись только маленькие окошки из плотного прозрачного целлофана, указывающие на то, что пара человек в заведении сидит точно. Однако меня не так интересовало то, что внутри, как то, что было снаружи. На бело-зеленом фоне гордыми золотистыми буквами были нарисованы два слова: «кафе «Нежух».